Высоко над уровнем моря   ::   Метелин Олег

Я спешу изо всех сил, боюсь оторваться от этой пары и остаться один. Хочу их догнать, хотя не знаю, что это за люди.

Один из впереди идущих поворачивает назад голову, сдвигает на затылок серую фуражку с красным околышком (откуда в Афгане наши менты?) и хитро подмигивает:

– А ты думал, что один такой умный?

Картузов? Что он делает в Афгане, тем более в этой форме?

Мишка, словно прочитав мои мысли, добавляет:

– Это не Афганистан, Андрей. Это Союз. Мы теперь в Союзе воюем…

Его спутник тоже поворачивается в мою сторону. Гарагян?!

– Дурак я был, – говорит он мне, – от войны хотел убежать. Просто жить, никому не мешая. А война за мной пришла. Не живу я теперь в Баку, Андрюха. Теперь армяне в Баку не живут…

– А как же Ленка? – кричу я ему.

Гарагян в ответ грустно и обреченно улыбается. Вдруг вижу, что это не Гарагян вовсе, а «дух», которого я убил прошлой весной в Красном ущелье.

«Дух» вскидывает к плечу автомат, я рву свой… Выпускаю очередь, но она не приносит врагу никакого вреда. Я жму и жму на спусковой крючок, АКС выплевывает пули со звуком детской тарахтелки, и не могу понять, куда они деваются: душман только смеется в ответ.

Ствол его «калаша» медленно, но неумолимо поднимается до уровня моей груди.

– Мишка, помоги! – кричу, нет, молю я Картузова.

Но он в ответ только кривит лицо в той же жалкой гарагяновской улыбке. Может, он не понимает происходящего?

– Патроны давай, у меня холостые!!! – ору в полный голос, – Патроны!!!

Кто-то хватает меня сзади за плечо. Окружили?! Я взмахиваю правой рукой, чтобы заехать локтем в лицо противника. Локоть проваливается в пустоту, но меня по-прежнему крепко держат.

… – Андрей, проснись! Андрей!!!

– Фу, ч-черт…

Темнота палаты, голос Светланы.

Ее халат маячит надо мной.

– Ну, ты как, проснулся?

Несколько минут лежу молча, вытянувшись на койке. Говорить не хочется.

Света осторожно присаживается рядом. Прохладной ладонью вытирает мой взмокший лоб.

Серый, по-городскому размеченный асфальт, красные горы, глумливое лицо «духа» и страх от чувства собственной беспомощности потихоньку уходят назад, в темноту, в небытие, в прошлое. Туда, откуда они явились.

– Пойдем ко мне на пост, – говорит Светлана, – Чайку попьешь, успокоишься. Ты так орал, что чуть всю палату не разбудил.

– Ее разбудишь… – шепчу виновато, – Здесь только мой подручный из Новосиба. Остальных же выписали из-за тифа. Ты же знаешь… А мой «патрон» так умаялся, что его пушкой не разбудишь…

Я не спешу принять ее предложение – хочется еще мгновение протянуть удовольствие ощущения нежной женской ладони на разгоряченном лице. Светлана, словно догадываясь об этом, не торопится убирать руку.

Прошло мгновение, еще одно…

– Отошел от своих кошмаров? – Света говорит нарочито суховато, отнимая ладонь, словно хочет реабилитироваться за свою ласку. – Вставай, я пойду чай поставлю.

Желтый круг настольной лампы на белой скатерти, запах индийского чая, бутерброды на «гражданской» тарелочке, расписанной веселыми цветочками. Домашний уют. Это уже было месяц назад…

– Помнишь, мы с тобой вот также сидели и спорили о любви и ненависти, – говорит она, – Тогда мы оказались по разные стороны баррикад, так и не смогли согласиться друг с другом. А жизнь все равно свела нас вместе…

Помнишь тот случай, когда ребята из терапии разбирались с Гарагяном, и я дала им ключ, чтобы они его наказали? А до этого – да и после, я не раз проводила воспитательные беседы с Леной, чтобы доказать ей, кто на самом деле ее возлюбленный. Она не слушала меня…

И, наверное, правильно делала.