Выше ножку!   ::   Браун Картер

Но надо знать Ирму! Моя невеста заявила, что умеет различать жанры, а здесь шутками даже не пахнет! Директор сбросил маску добряка и заорал на Ирму, что она права: здесь нет места шуткам, все очень серьезно, но пусть она не задирает нос и помалкивает. Иначе...

Хетчик повторил свой жест — указательным пальцем поперек горла. Понятно, что его невесту пытались запугать. Я не выдержала, всплеснула руками и горестно произнесла:

— Боже мой! И такое творится в цивилизованной стране!

Хетчик затрясся еще больше: наверное, он решил, что его ненаглядная невеста уже мертва. Поэтому я поспешила его успокоить:

— Как все это глупо и смешно! Пустяки, одним словом.

Не знаю, успокоился ли «суслик», но он должен был закончить свой рассказ:

— Я хотел немедленно бежать в полицию, однако Ирма меня не пустила. При слове «полиция» с ней началась истерика. При том, что она понимает смысл угроз, Ирма очень ценит работу в клубе «Берлин» и считает, что именно здесь она может в полной мере демонстрировать свое искусство.

Глаза мистера Стюарта Хетчика наполнились грустью:

— Конечно, я хочу, чтобы и мне она уделяла столько времени, сколько своей работе, но, — он покачал головой, — Ирма так увлечена танцем, что становится просто невменяемой, когда дело касается сцены.

— А как при этом ведут себя зрители? Вменяемы ли они? — скороговоркой произнесла я.

Джонни мог хотя бы хихикнуть, но он продолжал дуться на меня и молчал, сцепив зубы. Джонни — человек своеобразный. Порой мне кажется, что я — единственная женщина, которая может его выносить. Во-первых, у него нет чувства юмора, во-вторых, это чувство ему заменяет скаредность, и, в-третьих, он не ценит меня. Надо полагать, что и этот замухрышка Хетчик — тот еще зануда!

Выражение моего лица навело клиента на какие-то мысли, и он благодарно пожал мою руку:

— Мэвис, вы меня понимаете! — Хетчик опять вздохнул. — Короче, в полицию я не пошел, а решил обратиться к частным детективам, то есть к вам. И вот я здесь. Мистер Рио сказал еще по телефону, что вы оба постараетесь мне помочь, — при этом Хетчик смотрел в основном на меня. — Ну, что вы скажете, мисс Зейдлиц? Каковы ваши соображения?

Джонни разжал губы.

— Соображать — это больше по моей части, мистер Хетчик, — произнес он. — Мэвис есть Мэвис, хотя, надо это признать, иногда она довольно лихо стучит на машинке и делает неплохой кофе...

От такой наглости я опешила и не сразу нашлась, что сказать компаньону. А Джонни продолжил:

— Судя по всему, нельзя точно определить, была ли это шутка, розыгрыш, как заявил директор клуба, или нет. Все очень серьезно, тут я директору верю.

Хм... Джонни ко всем своим «достоинствам» еще и косноязычен до неприличия!

— Прежде всего хотелось бы знать, кто этот человек, которому угрожает «мистер Ствол»? Мэвис, я вижу тебе не понятно, что я сказал. Так вот «ствол» по-немецки — это «штамм». Кстати, а кто этот Штамм? И что ему должны доставить через неделю? Мистер Хетчик, вы правильно сделали, что не пошли в полицию. Там подобной чепухой не любят забивать себе головы. Но, как я понимаю, самое главное — сделать так, чтобы ваша невеста была в безопасности. Ирма Бузен должна жить под надежной охраной. Я правильно говорю?

— О, мистер Рио! — просиял Хетчик. — Именно ради этого я и пришел к вам!

Так как на стертом лице Хетчика выделялись только глаза и очки, то я все время наблюдала за этим двуединством. Например, сейчас при мысли о невесте глаза «суслика» увлажнились, а очки слегка съехали по носу вниз.

— Защитите Ирму! Пожалуйста! Я заплачу! Установите за ней постоянное наблюдение!

— Да... Но как? — Джонни развел руками. — Как уследишь за танцовщицей, которая постоянно вертится? И о каком вообще наблюдении можно говорить, когда поздно вечером девушка покидает сцену? У нее много дел такого деликатного свойства, что... хм... присутствие частного детектива будет раздражать ее...