Выше ножку!   ::   Браун Картер

Черт побери, во всем надо знать меру! Я сама, когда работала стриптизеркой, не была столь навязчивой и понимала, что лучше недосолить, чем пересолить.

Наконец эта кобылица ускакала за кулисы.

— Да... Ни шарма, ни пикантности, ни легкости. — Сказав это, я перевела дух и расслабилась. — В общем, серость...

В ту же секунду две пары враждебных глаз пронзили меня. В воздухе запахло скандалом.

— Мэвис, а ведь, действительно, тебе надо наведаться к врачу, — вкрадчиво сказал Джонни. — И, прежде всего — к окулисту: пусть пропишет тебе очки.

Макс Штайнер рассмеялся:

— Я все понял, — пророкотал он. — Мэвис просто завидует. Это обыкновенная профессиональная зависть.

— Ну да? — удивился Рио.

— А, я ведь забыл, что вы так и не увидели шоу Мэвис Циркус в клубе «Берлин»!

— Это точно, не увидел, — кивнул Джонни. — И считаю, что мне хотя бы в этом повезло.

— Ни слова про «Берлин»! — простонала я. — Лучше уж смотрите этот чертов стриптиз.

— Да, с «Берлином» я малость промахнулся, — признался Джонни. — Но кто бы мог подумать! Ничего не скажешь, этот Джонс оказался шустрым парнем...

— Шустрым? Так ты называешь этого гангстера, этого убийцу, этого... — я задохнулась от возмущения.

— Ну чего ты так распалилась? — Джонни примиряюще улыбнулся. — Между прочим, это я позвонил в наше отделение ФБР и все выяснил.

— Ты позвонил потому, что боялся подвести «Смита», который попросил, а точнее, приказал тебе убрать меня из «Берлина». Ты примчался тогда домой и испугался, что у тебя будут неприятности с федами! — парировала я. — Поэтому ты хотел предупредить их о том, что тебе не удалось вывести из игры своего компаньона Мэвис Зейдлиц, что их суперсекретный агент может из-за меня провалиться...

Сорвав с Джонни маску спасителя, я победно усмехнулась. Штайнер посмотрел на Джонни насмешливо:

— Неужели это правда?

— Еще какая! — мстительно произнесла я.

Джонни ничего не оставалось, как сделать хорошую мину при плохой игре.

— Если вы оба думаете, что разговаривать с фэбээровцами легко и приятно, то ошибаетесь. Сначала они вообще послали меня куда подальше, — Джонни передернуло от воспоминаний. — Потом один тип все же решил разобраться и перезвонил через четверть часа. Сказал, что они слыхом не слыхивали о клубе «Берлин». Тогда я назвал вашу фамилию, Макс. Услышав «Штайнер», они заинтересовались: там, оказывается, знают про ваш Сан-Квентин. Феды спросили, не взялись ли вы за старое...

— Ну теперь они с легкостью спишут меня в архив.

Я смотрела на его лицо, и оно больше не казалось мне уродливым. Обычное лицо, обычный голос, ну, а что касается шрама, то, как известно, шрамы даже украшают настоящих мужчин. Это знали женщины всех веков и народов. Настоящие женщины...

— В моей голове все время вертится один вопрос, — начала я.

Джонни перебил меня:

— Вот видишь! Тебе все же надо к врачу.

— Вопрос этот не имеет особого значения, и все же... Хетчик поставлял в клуб наркотики. А как их распределяли между наркоманами? Я ведь проработала в клубе несколько дней и ничего не заметила. Все говорят про сеть распространителей, которой руководил Кези Джонс. Но кто они, эти распространители?

Макс откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Он хитро улыбался.

— Мэвис, вы хорошо помните шоу Ирмы Бузен? — спросил он.

— Как же! Такое забыть невозможно.

— Что Ирма делала в конце выступления?

— Просила у кого-нибудь из посетителей подарить ей галстук, играла с галстуком, а мужчине как сувенир бросала свой джи-стринг.

— А теперь подумайте: что могло находиться в медальоне?

— А... Значит, — именно так они... Ну и дела!

Теперь мне стало понятно, что в галстуке были зашиты деньги — плата за героин, который находился в джи-стринге. Неплохо придумано! Наркотик продавался на глазах у ничего не подозревающей публики.