Храм воздуха   ::   Ибрагимбеков Рустам

Я напомнил ему другой забавный случай: через несколько месяцев после переезда из Баку он пошел в детский сад и там какой-то хулиганистый мальчишка начал издеваться над ним из-за очков, одно стекло которых было заклеено. (В институте Гельмгольца мальчику было предписано носить такие очки, чтобы разработать глаз, который считался "ленивым" - зрачок его время от времени смещался к носу и не работал. Нам с большим трудом удалось уговорить его надеть эти очки, а тут ещё начались проблемы в детском саду). Конечно, я или жена могли пожаловаться заведующей, но как человек, выросший на окраине Баку, я считал это неправильным: пятилетний мальчик, даже если он очкарик, страдающий альтернирующим косоглазием, - будущий мужчина, и проблемы, возникающие между ним и его сверстниками, должен решать сам, без вмешательства родителей.

Мы жили тогда на Преображенке у моих друзей, и, укладывая его спать, я дал совет, как себя вести, если обидчик опять начнет приставать:

- Найди какой-нибудь камень или кирпич, - сказал я со спокойной деловитостью в голосе, - и если он к тебе полезет, скажи: "Отойди от меня или я дам тебе этим камнем по башке".

Мальчик бросил на меня свой косящий взгляд и тяжело вздохнул:

- Не поверит.

- Кто?

- Он не поверит, что я смогу его ударить.

- А ты скажи так, чтобы поверил.

Он закрыл глаза, и я понял, что мое предложение не принято.

За завтраком, когда дети вышли из-за стола, мать моего товарища, Ангелина Дмитриевна, наливая чай, сказала мне с искренним разочарованием:

- А я считала вас интеллигентным человеком. Чему вы учите мальчика?! Как можно?! Вы же журналист.

Но я до сих пор убежден в своей правоте.

Сын слушал меня с удовольствием, я говорил громко, весело, не останавливаясь, а в голове билась одна мысль: боже, за что, за что я так наказан?! Почему это несчастье постигло именно нас? Кто связал далеко отстоящие друг от друга обстоятельства в роковую цепочку, очередным звеном которой должна стать смерть моего сына? Почему именно он избран жертвой? Что породило эту странную болезнь? Греховное поведение его предков? Несовместимость наследственных факторов? Агрессивность окружающей среды? Чрезмерная впечатлительность натуры? Вирусное заболевание? И почему наша последняя надежда связана с этим странным домом в Кисловодске? Почему, переходя из рук в руки в течение полувека, он в конце концов был подарен моей матери?

Я продолжал забавлять сына воспоминаниями, одна история следовала за другой, он слушал меня с искренним удовольствием, порозовевшее лицо на время потеряло мертвенную бледность, распрямилась спина...

В детстве он очень любил меня; однажды, доведенный очередной выходкой жены до отчаяния, я решил уйти из дома, и ушел бы, если бы не случайно услышанная фраза, которую он сказал матери:

- Мамочка, если папа уйдет, я буду жить с ним...

Он учился тогда во втором классе и уже сумел завоевать уважение одноклассников, обходясь без моих советов...

Когда он заканчивал школу, кто-то из его учителей увидел меня на одном из телевизионных каналов и пригласил на встречу с десятиклассниками. Была весна 1990 года. Через несколько дней у них начинались выпускные экзамены, политическая жизнь страны была так же неопределенна, как и погода: солнечные дни сменялись дождливыми и по-зимнему ветреными. Выйдя из метро в Сокольниках, я прошел мимо пожарной каланчи и приблизился к школе, так и не решив, что скажу бедным детям, выросшим в одной стране и оказавшимся совсем в другой, где многое из того, что им вколачивали в голову в течение десяти лет, потеряло смысл.

Человек сто набилось в физкультурном зале, служившем и актовым. Кое-кого я узнал, они бывали у нас дома; большинству мое имя ничего не говорило, телевизионная передача, в которой я участвовал, тогда только появилась.

Директриса школы представила меня, и я заговорил, всё ещё очень туманно представляя себе, чем закончу.