Христос пришел   ::   Викорук Александр

- Она, можно сказать, мягко и уверенно продолжал он, - олицетворяет советскую молодежь. Юность - это утро человечества, а, заметьте, наши молодые люди - будущее мира. В него надо нести чистые помыслы, красивые, одухотворенные лица. Я нигде, ни в одной стране мира, не видел таких прекрасных, чистых глаз, как у наших молодых людей. - Он едва заметно окинул взглядом присутствующих, и, наверное, уловив скептическую ухмылку Елисея, настороженно сдвинул по беличьи светлые и мягкие брови. - Вы вот не поверите, - расстроено проговорил он сидящим за столом, - но я хорошо знаю тот мир и наш. Я физически ощущаю, как западные идеи, образ жизни, проникая к нам - буквально убивают, отравляют некоторых наших молодых людей. Видеть это больно. Всегда хочется помочь, спасти. Но!.. Как часто мы опаздываем, вот, не дорабатываем, - с укоризной он глянул на соседа, который тотчас сурово и решительно насупился. - Надо беспощадно бороться с этой заразой.

Он замолчал. Его сосед уважительно выдержал паузу, а потом дал команду высказываться. И все по очереди, словно прикладываясь к чаше, пущенной вкруг, прожевали однообразную невкусную жвачку, стараясь не отдаляться от основных вывертов Сергея Марковича, который задумчиво взирал в пространство, изредка одобрительно шевеля головой.

Когда была поставлена точка, оплеванный и изничтоженный, Елисей повернулся, подошел к двери, взялся за ручку, потянул на себя ее тяжесть, шагнул за порог и медленно закрыл за собой дверь. Комсорг остался там, ему уже не надо было сопровождать Елисея. Он был вне их интересов.

Елисей остановился посреди коридора. Тьма за окном всасывала в себя свет ламп, гнула и коробила отсветы стен, потолка, дверей, как бы желая смять и сожрать все сразу своей темной, бездонной пастью. Силуэт Елисея тоже коробился и сгибался, готовый нырнуть в мутную бездну.

Затем тьма дрогнула, осветилась сиянием темно-русых волос, пронзенных белой змейкой толстого шнурка.

- А я вас ждала, - услышал он и увидел голубое свечение глаз. Таким бывает августовское небо, когда в предчувствии осеннего ненастья исчезнут на день-два облака, растворится тусклая дымка, и космос вплотную прильнет к земле сквозь тонкую пленку воздуха, а солнце наполнит все вокруг золотой пыльцой.

- Я ждала вас, - с настойчивостью повторила она.

Ее голос, глубокий и плавный звучал тихо и напевно, словно лепет иволги, который изредка донесется из глубины леса в жаркий полдень. Вот вспыхнула таинственная мелодия и затихла, а глаза ищут, теребят тени в кронах деревьев. Ждешь, когда в тишине снова дрогнут и запоют струны, роняя в молчание леса волшебные звуки.

Она коснулась пальцами его локтя, и он наконец вышел из оцепенения, сдвинулся и пошел по коридору, увлекая ее за собой, стараясь уйти подальше от этой поганой комнаты...

***

Елисей с дочкой вышел на безлюдную платформу. Далеко позади остался шлюз с маленькими корабликами, на которых хотелось уплыть подальше. Аля торопилась вперед, говорила о встрече с подружкой-соседкой, и постепенно уходило дорожное оцепенение, надвигались мысли о делах.

Увиденный на асфальте дождевой червяк вызвал у Али всплеск восторгов. Они выбили Елисея из колеи привычных дум.

На повороте к трамвайной линии они нагнали старушку в застиранной синей юбке и жакете с блеклым белым узором на синем фоне. Седенькие волосы были стянуты в пучок на затылке, сквозь жидкие пряди проглядывала бледная кожа. Она неуверенно оглядывалась.

- Будьте так любезны, - заговорила она. - Мне объясняли, здесь автобус где-то до Пресни? Не подскажите?

Елисей показал, как пройти, и двинулся дальше, потянув дочку за руку.

- Вы не за гэкачэпэ? - спросила взволнованно старушка.

- Сейчас все за свободу, - усмехнулся Елисей и вспомнил довольных пенсионеров в электричке.