Худловары   ::   Шелли Мерси

Мой журнал хайку назывался «Лягушатником» в честь лягушки Басё, которая прыгнула в пруд и наделала много шума в японской литературе. У средневековых японцев лягушки ассоциировались с поэтами. И в стихах лягушки обычно пели. Басё устроил настоящий флейм, написав про лягушку, которая ни черта не хотела петь, а просто свалилась в пруд с легким плеском. Это было суровое издевательство над самой сутью тогдашней японской поэзии. Неудивительно, что лягушка Басё стала для меня главным символом борьбы с литературной болезнью.

На сайте я обыграл лягушачью тему как только мог: разделы назывались «Лягушка-путешественница», «Лапы веером», «Десять лягушат» и т. д. Но как величать самого себя, главного редактора «Лягушатника»? Для начала я назвался «Главным Квакающим». Но чувствовал, что коряво. В русском языке, в отличие от многих других, «лягушка» всегда женского рода. Из-за этого даже в нашей сказке «Царевна-Лягушка» поменялись отношения полов: в оригинале-то был Принц-Лягух. И это логичней: по жизни девицы больше, чем мужики, любят делать искусственное дыхание всяким уродам. Фильм «Матрица» исправил аналогичную ошибку «Спящей Красавицы».

Идея создания женского персонажа окончательно захватила меня при написании статьи о поэзии танка. В отличие от созерцательных хайку, это лирика. Более женский жанр. А мои тексты о хайку были слишком сухими. Для танка такой стиль не канал. Тут нужен был кто-то вроде фрейлины Сэй Сёнагон с хорошо зачерненными зубами. Только русский аналог. Царевна-Лягушка.



«Главное — имя. Говорят, что аппетит приходит во время еды. Это заблуждение. Аппетит приходит, когда вы видите вывеску ресторана. Взгляните на эти имена: „Александр Сергеевич“,„Вдова Клико“,„Луноход — 2“. Чувствуете, как имя определяет… практически все? Статью, подписанную именем „Андрей Соколов“, многие люди вообще не будут читать. Поэтому хорошенько расслабьтесь и подумайте — какое имя должна носить ваша ВЛ? После выбора имени все остальное (от желания сказать гадость приятелю до тяжелых психических расстройств) придет к вам само собой».



При регистрации почтового ящика на Hotmail я долго выбирал логин: все похожее на «лягушку» оказалось занято. Пришлось расширить круг ассоциаций. Так выплыла «rakushka».

Дальше требовалось ввести имя на английском. «Мэри» — очевидно. Но какая у нее фамилия? Снова свободные ассоциации — и из «ракушки», как чертик из головы пьяницы, выскакивает Шелли. Мама Франкенштейна! Мама монстра, книга о котором начинается в Петербурге. Самое то.

Имя приклеилось намертво — и полностью изменило первоначальный замысел. Вместо утонченной востоковедки и вправду родился монстр.



«Создавайте уникальное. Старайтесь сделать вашу ВЛ непохожей на других. В сущности, именно это и определяет, насколько ваша ВЛ — Личность. Каждая новая ВЛ должна опровергать или дополнять те принципы, по которым строились предыдущие ВЛ (или даже предыдущие поколения ВЛ). Используйте метод инверсии: выделите некоторый всеобщий принцип и реализуйте его противоположность».



Самая эффектная инверсия была на редкость примитивной: образ раскованной девицы на фоне академически-сдержанных мужчин, которые в то время составляли цвет Рунета. К сетевым публикациям они относились почти как к печатным — писали грамотно, вежливо и как-то отстраненно. На женщину с подчеркнуто субъективными, очень личными наездами они велись, как кошки на валерьянку. Уж я-то знал об этом коварном свойстве сетевых женщин на собственном печальном опыте.

Первой жертвой Мэри стал японист Митька Коваленин. Он как раз выложил в Интернет переводы танка Тавары Мати и очень приветствовал статью Мэри в «Лягушатнике».