Высокое напряжение (Инкассатор)   ::   Воронин Андрей

"Шестьдесят шестой", натужно завывая изношенным движком, скрылся из вида, а общество, имевшее все же некоторое понятие о трудовой дисциплине и о том, что деньги как-никак нужно зарабатывать, вернулось к имитации трудовой деятельности.

Гонцы вернулись к двенадцати, минута в минуту, и были встречены приветственными возгласами. Изголодавшееся общество помогло им выгрузить из кабины грузовика три ящика водки, и тут обнаружилось, что бравые фуражиры позаботились не только о выпивке, но и, так сказать, о закуске: помимо водки, в кабине обнаружилось давно не мытое создание лет шестнадцати или семнадцати костлявое, дочерна загорелое, со спутанной гривой выгоревших на солнце грязных волос и с огромными, на пол-лица, испуганными серыми глазами. Грудь у этого чуда природы была почти совсем плоская, но линялый ситцевый сарафан, длина волос и некоторая плавность линий этой нескладной фигуры ясно указывали на то, что это явление относится к лучшей половине человечества.

- Во, блин, - не сдержавшись, сказал кто-то, когда добыча лихих фуражиров предстала перед взглядами общественности.

- Чего это? - робко обводя взглядом два с половиной десятка звероподобных небритых рож, спросила добыча. - Чего это, дяденьки? Говорили же, что только двое...

В ответ раздался дружный гогот и неразборчивые выкрики, содержавшие советы и заверения самого откровенного свойства. Девка попятилась к открытой дверце машины, безотчетно ища укрытия, но сидевший в кабине водитель толкнул ее в спину широкой ладонью, давая понять, что менять решение поздно.

- Такая вот петрушка, - оживленно объяснял кому-то один из фуражиров. - Я, говорит, плечевая путана. Не хотите ли, говорит, интимных услуг? А чего, говорим, хотим! Еще как хотим! Очень даже хотим! А ну, мужики, - заорал вдруг он, перекрывая гам, - становись в живую очередь! Чур, мы с Федюней первые! Это ж мы ее привезли!

- Слюни подбери, - сказал ему бригадир. Это был приземистый и широченный, как славянский шкаф, чернобородый мужик с огромными, будто совковые лопаты, костлявыми ладонями и ступнями сорок седьмого размера. Про него говорили, что он отсидел десятку за убийство жены, которую застукал с соседом, но убедиться в достоверности этого слуха не было никакой возможности - болтать бригадир не любил. - Начнем по старшинству, а там как хотите. Пошли, милая.

Он с неожиданным проворством ухватил привезенную предприимчивыми гонцами девчонку за предплечье, так, что та даже не успела увернуться.

- Не надо, дяденьки, - заныла она со слезой в голосе. - Да что ж вы делаете-то? Пожалели бы, а?..

- Не боись, девка, - утешил ее бригадир. - Кожа натуральная, не снашивается. Ты посмотри, какие тут у нас орлы - один другого лучше! Не обидим, не бойся. А если что не так, не обессудь - сама вызвалась, никто тебя силком не тащил...

Волоча слабо упиравшуюся "путану" за руку, он под завистливыми взглядами своих подчиненных двинулся к вагончику и вдруг остановился, потому что на дороге стоял Понтя Филат.

Этот тип, по общему мнению членов бригады, был полновесным придурком. Таких или примерно таких можно встретить в каждом коллективе. Бригадир Степан Петрович называл таких жертвами семьи и школы. Вечно их тянет бороться за справедливость, качать какие-то права и защищать слабых вместо того, чтобы выпить с коллективом и вместе со всеми посмеяться удачной шутке. В башке у них, как правило, не помещается ничего, кроме кодекса законов о труде и правил техники безопасности. Такому бы сидеть где-нибудь в конторе, сучек из бухгалтерии чаем с конфетами угощать, да видно, образования не хватило, вот он и торчит среди рабочего люда, как гвоздь в подметке...

- Посторонись-ка, - неприветливо буркнул бригадир и аккуратно отодвинул Понтю Филата с дороги.