Забытый - Москва   ::   Кожевников Владимир

Но формально все оправдывалось большим праздником - Рождество! И хотя тяжело было многим после вчерашнего обильного дня, все уже более-менее пришли к вечеру в форму. Да и серьезность дела подтягивала, дисциплинировала.

От обычных сидений это отличалось еще одной деталью: по левую руку от Великого князя, чуть пониже сидел князь Владимир Андреевич. Впервые.

Начал Великий князь. Он обрисовал положение Москвы, свои успехи на севере, отметил, что в связи с этим голода и падежа скотины весной москвичи смогут избежать, и плавно перешел к делам на юге:

- Но главный успех, какого мы и не ждали, выпал нам на южных рубежах. Впрочем, мы и самой войны-то этой не ожидали. Тем радостнее мне отметить ее победный результат и от души поздравить самих "виновников" такого успеха.

"Виновники" все сидели тут. Бобер на своем месте, во главе правой (от князя) стороны стола, Микула слева, после брата Ивана, а Никифор затерялся где-то в самом конце, однако не на задних лавках, а все же у столешницы.

- Но мы пока ничего почти не знаем об этой войне, разве лишь то, что она успешно закончена. Потому я прошу командующего рассказать нам о ходе кампании подробно. Поведай, Дмитрий Михалыч, как воевал, кого отличить хочешь, кого укорить. Все говори, не стесняйся. Думаю, из этого все пользу извлекут. И из плохого, и из хорошего. - Дмитрий подергивался на своем троне в нетерпении. Дело в том, что он не сумел ни о чем почти поговорить с Бобром с глазу на глаз, тот приехал поздно и только и успел, что привести себя в порядок.

- Что ж, попробую, Великий князь. - Бобер осторожно потрогал ус. Начну с плохого. (Бояре за столом, а особенно на задних лавках, завздыхали, ожидая чертей в свой адрес по поводу снабжения и снаряжения полков.) Плохо оказалось только одно - мы прозевали Лопасню, (Вздохи не прекратились, но превратились в благодушные.) Это вина моя и моих разведчиков, нам с этим и разбираться. Есть вина гарнизона и посадника лопаснинского, но они уже наказаны: пятая часть гарнизона легла вместе с командиром, погиб и посадник Василий Семеныч. Мог бы в живых остаться, но, говорят, не захотел после такого сраму в глаза Великому князю глядеть, мир его праху.

Бобер на несколько секунд умолк, и в палате повисла торжественная тишина, вздохи прекратились.

- Нам пришлось начинать с учетом этой потери. Однако дальше, когда взялись положение исправлять (на скамьях вновь затаили дыхание)... - Бобер снова приостановился, решая, вспомнить ли Булаха, но посчитал - не надо, тем более что тот перед отъездом рассказал ему все правильно, остался в полковниках и сейчас вовсю отмывал грехи под Переяславлем Рязанским, и проговорил: - ...Дальше никому уже попенять не могу. Не на что! (Удовлетворенный вздох и легкий гомон. Удивленный взгляд Микулы, и Бобер сделал ему чуть заметный знак - ничего, мол.) Князь Олег - воин крепкий. И силой, по крайней мере той, какая у меня имелась в наличии, его было не взять. Пришлось два (!) войска ему в тыл послать, чтобы он поверил, что мы всей силой навалились княжество его шерстить, пока он в Лопасне бестолку сидит.

- Два?! - Дмитрий поднял брови. - Откуда у тебя два войска оказалось?

- Даже три, Великий князь. Вот тут и хочу отметить прежде всего Микулу Василича (Бобер кинул взгляд напротив и увидел все: Микула зарделся как красна девица, отец его не смог упрятать радостную улыбку даже в своей огромной бороде, и потемнел лицом и потупился Иван), который быстро отмобилизовал полки, не потерял со мной связи и сразу же по получении приказа ударил и разворотил Олегу весь тыл по реке Осетру: Ростиславль, Глебов и Зарайск. Как ты помнишь, Великий князь, я попросил еще Можайские и Звенигородские полки. Звенигородскими я по определенным обстоятельствам не воспользовался, а вот можайцы... Они тоже оказались на высоте.