Закатный час Мантекильи   ::   Кортасар Хулио

– Ну и дальше?

– Снаружи его ждали трое, у одного было какое-то удостоверение, короче, я опомниться не успел – а они уже в машине, где отгороженная парковка для дружков Делона и богатеев, а кругом до черта полицейских. Словом, вернулся на мостки, к Чавесу, вот и все. Ну, запомнил номер машины, а на хрена?

– Мы едем за город? – спросил Эстевес.

– Да, в одно местечко, где поспокойнее. Тебе, надеюсь, ясно, что теперь проблема номер один – ты.

– Почему я?

– Потому что молодчик знает тебя в лицо, и они все силы положат, найдут и под землей. А у нас ни одной крыши, после того, что случилось с Вальтером.

– Выходит, мне уезжать? – спросил Эстевес. И сразу пронзило: как же Мариса, малыш, как увезти их с собой, где оставить, мысли путались, мелькали, точно деревья в этом ночном лесу, и настойчиво жужжало в голове, будто толпа все еще ревет: «Монсон, Монсон!» А как она ошалело смолкла, когда на середину ринга упало полотенце! То был закатный час Мантекильи, бедный старик… И мужик тот болел за него, надо же, за неудачника, ему бы в самый раз болеть за Монсона, который забрал все деньги и ушел, как он, не оборачиваясь, показав противнику спину. Еще раз унизил Наполеса, беднягу с рассобаченной мордой, такое потерпел поражение… Надо же – протянул руку, «был очень рад…» Машина затормозила среди деревьев, и Чавес выключил мотор. В темноте вспыхнула сигарета – закурил Перальта.

– Стало быть, мне уезжать! – повторил Эстевес. – В Бельгию, наверно, ты же знаешь, кто там.

– Если доберешься, считай, что спасен, – сказал Перальта. – Но вон, что вышло с Вальтером, у них всюду люди, и выучка – будь здоров.

– Меня не схватят!

– А Вальтер? Кто думал, что его схватят и расколют. Ты-то знаешь побольше Вальтера, вот что худо.

– Меня не схватят! – повторил Эстевес. – Но пойми, надо подумать о Марисе, о парне, раз такой провал. Их нельзя оставить здесь, они прикончат Марису просто из мести. За день я управлюсь, все устрою и увезу их в Бельгию, там увижусь с самим, а потом соображу, куда двинуть.

– День – слишком много, – сказал Чавес, оборачиваясь к ним. Глаза Эстевеса, привыкшие к темноте, различили его силуэт и лицо Перальты, когда тот затянулся сигаретой.

– Хорошо, я уеду, как только смогу! – выдохнул Эстевес.

– Прямо сейчас, – сказал Перальта и вынул пистолет.