Закрытые ставни   ::   Корсунов Николай

По какой править? Айда, какая шибче накатана! Поехали, а тут тебе маштак пристал. Кой-как, кой-как догреблись до какого-то хутора. Попросились на постой, хозяева - пожалуйста! И, само собой, соорганизовывают вечёрку жених приехал, как жа. Я на гармони играю, девушки танцуют. Хозяйка показывает на одну ягодку, шепчет: "Вон ту возьмешь? Сестрица моя..." "Перекрестись, - говорю, - чай, у нее Бог еще не отнял разум, чтоб за вдовца идти!.." - "А она согласна..." - шепчет хозяйка...

Так, матри-ка, и женился. А она на четырнадцать годков моложе. Народили с ней еще двух парнишков и дочку. Дононе, матри, живем за любо-мило, голосья вместе пойдем отдавать, будь спокоен, агитатор.

- Расхвастался! - нарочито хмурилась польщенная бабка, подливая Алексею свежего чаю. - Кабы знала, что такой бешеный, сроду б...

- Х-ха-ха! - хохотнул дед, осветив чернь бороды молодой кипенью зубов. - Матри, почти тридцать лет за плечи откинулось, а все не могет простить. Сцокнулись мы с ее дядей в бою. Увидал меня, глаза вылупил, орет: "А-а, краснопузик, стяс я те!.." Увертывался я от его шашки, увертывался надоело. Привстал на стременах, извернулся - и снес дядину башку начисто, под корень. - Дед Агей зыркнул на жену: - Аль мне свою надо было подставить под шашку твоего крестного? Кто б тебя взял опосля меня!

- Свет не без добрых людей, - постно пожевала бабка губами.

Алексею подумалось, что такие беззлобные баталии у них происходят часто, никак не сойдутся старики в цене: чья голова дороже - крестного или Агея. Если засидеться у них, то дед начнет рыбацкие байки рассказывать. Слаще их нет у него воспоминаний. Рыбак он, похоже, истовый, о таких говорят - в бударе родился или сетью-ярыгой в Урале "пуматый". Своей истовостью напоминал Агей родного деда Алексея.

И внезапно наворачивает память прошлое, полузабытое. Лето, зной. Артель рыбаков чалит к песчаной косе невод, все уже сходятся его крылья, все меньше петля его. Сазаны сигают через верхнюю подвору, в центре петли вулканическое кипение рыбы, а меж мелкоты этой - важный, как боярин в соболях, огромный сом. Десятилетний Лешка, взбивая голяшками брызги, мчит к нему, хочет схватить в беремя, а он хлобысть обмахом по рылу - и брыкнулся Лешка навзничь под хохот рыбаков.

- Ты, лопух, чао так хваташь! - стервенится дед. - Ты хватай яо за усы и веди, веди на мель!

Лешка хватает сома за упругие, скользкие усы и тащит на мель, тот идет покорный, лишь слегка хвостом-обмахом поводит, вроде бы помогая мальчишке.

"Какие пироги из сомятины с капустой маманя пекла! - Алексей, вспомнив, невольно проглотил слюну. - Обязательно летом поймаю сома и закажу мамане пирог! Во, скажу, Наталья, отведай, ты сроду таких не едала! - И разочарованно усмехнулся над собой: - Страшной самоуверенности человек ты, Леха Огарков. Тебя выгнали из дому, перед тобой ворота запирают, а ты... Страшной самоуверенности человек! - подумал так насмешливо, но сейчас же взыграла казачья спесь: - А хоша бы! - Не "хотя", а именно "хоша", как говаривали отцы и деды. - А хоша бы и прогнали. Прогнали в дверь - влезу в окно, оттуда шугнут - через трубу влезу! Моя Наталья! Не то подпалю этот треклятый дом с четырех углов, а Наталью в одной сорочке из огня-полымя выхвачу! И унесу в общежитие, и сниму квартиру, перейду на заочное, зарабатывать начну!.. Моя Наталья!"

Вот таким непутевым, таким осатанелым сделался Алексей из-за Натальи, чужой жены, почти совершенно незнакомой женщины. Но пока дело не дошло до вторжения через окно или, того хуже, через трубу, он наводит тень на плетень:

- Что у вас за соседи справа, дедушка Агей, сроду у них ворота на засове! - Потряс листком приглашения: - Собственноручно надо, а к ним не достучишься! Это что у вас за соседи, а?

- Мы их, матри, сынок, и сами толком не знаем, - вместо деда отвечает баба Ганя.