Западный берег Коцита   ::   Савицкий Дмитрий

- Но некоторым, - рассказывал в то время ясноглазый и розовощекий Муха, как фараону кладут в гроб любимые вещи. Кому золотую чарку с эмалевым Кремлем, кому коллекцию почетных грамот на растопку, а одному чудаку сунули под голову спидолу - Голос Америки, что ли, с того света слушать? Попадаются и аккордеоны, альбомы фотографий, кубки за первое место по метанию диска, гитары, сторублевки, грузинские кинжалы, запечатанные письма в высшую в буквальном смысле инстанцию:

Цветы шли на рынок. Вещи - скупщику в комиссионный магазин, гроб задерганному дяде, ожидающему где-нибудь на задворках третий день. Ясно, что гробы стояли частенько под цветами побитые, как паромы...

- Покойник же поступает в печь голым, как и родился. Что справедливо, - не забывал добавить Муха.

В те времена не только гробы были дефицитом в стране. Дефицитом была колбаса, сапоги, шапки, книги, соски - нет смысла перечислять. Иногда давали сапоги. Выстраивалась очередь. Иногда - Бодлера. В последний раз давали Америку. Муха взял. Взял и Натан. Меня оделили Парижем. Учили же нас в детстве: дают - бери, бьют - беги...

- Слушай, - переместился я в Пале-Руаяль, - а что вы в пересменок в крематории внизу толкались, грелись, что ли?

Муха посмотрел на меня, как на мучителя, который заставил его по световому лучу тащиться черт-те куда...

Ну да, - тихо сказал он, - зимою так у печки сушились.

Вернулся из уборной Натан. В принципе бизнес принадлежал ему. Муха был на прицепе. Решал он. Принесли земляничный шербет, шампанское. Натан заказывал "то самое, что Пушкин пил перед дуэлью. Потому и промазал."

Я его не отговаривал.

Окей, - сказал он наконец. - Нам все равно больше не протащить. Покажи твою карту. Надеюсь, ты подписываешься не как гений?

Я улыбнулся. Моя скромная студия на расстоянии в двадцаати шагах от нашего застолья стремительно зарастала вещами. Кассеты сыпались на пол возле окна, Колтрейн, Каллас, Гульд; надежно укрытое от прямого солнца стерео сверкало в углу; рубашки и брюки, синее и бежевое, галстуки и шарфы падали на ворох цветной упаковочной бумаги. Стопка книг рассыпалась задетая новеньким сапогом. Я поднял бокал. Шампанское кипело. Муха опять засыпал.

- Сhеегs! - улыбался я. За два дня я все успею. Чертовски мило с вашей стороны...

Не оборачиваясь, я протянул руку к пиджаку. Его не было.

* * * * *