Записки ружейного охотника Оренбургской губернии   ::   Аксаков Сергей Тимофеевич

Не прошел я и ста шагов, как вдруг пара витютинов, прилетев откуда-то с поля, села на противоположном берегу, на высокой ольхе, которая росла внизу у речки и вершина которой как раз приходилась на одной высоте с моей головой; близко подойти не позволяла местность, и я, шагах в пятидесяти, выстрелил мелким бекасинииком. Для такой дроби расстояние было далеко; оба витютина улетели, а с дерева упала крестьянская девочка... Всякий может себе представить мое положение: в первое мгновение я потерял сознание и находился в переходном состоянии человека между сном и действительностью, когда путаются предметы обоих миров. По счастью, через несколько секунд девочка, с большим бураком (* Бураком называется круглая кадушечка из бересты, с дном и крышкой. В визовых губерниях отлично делают бураки, от самых крошечных до огромных, и употребляют их преимущественно для собирания ягод) в руках, вскочила на ноги и ударилась бежать вниз по речке к деревне... Не стану распространяться в описании моего испуга и изумления. Бледный, как полотно, воротился я к месту нашего ночлега, рассказал происшествие, и мы послали в Кротовку разведать об этом чудном событии; через полчаса привели к нам девочку с ее матерью. По милости божией, она была совершенно здорова; штук тридцать бекасинных дробинок исцарапали ей руку, плечо и лицо, но, по счастью, ни одна не попала в глаза и даже не вошла под кожу. Дело объяснилось следующим образом: двенадцатилетняя крестьянская девочка ушла тихонько с фабрики ранее срока и побежала с бураком за черемухой, которая росла по речке; она взлезла за ягодами на дерево и, увидев барина с ружьем, испугалась, села на толстый сучок и так плотно прижалась к стволу высокой черемухи, что даже витютины ее не заметили и сели на ольху, которая росла почти рядом с черемухой, несколько впереди. Широко раскинувшийся заряд одним краем своего круга задел девочку. Конечно, велик был ее испуг, но и мой не меньше. Разумеется, мать с дочерью ушли от нас, очень довольные этим происшествием.

НОВЫЕ ОХОТНИЧЬИ ЗАМЕТКИ

Весною 1855 года, после выхода этой книжки, случилось мне собственными глазами увидеть то, о чем я прежде даже и не слыхивал и что рыбакам по ремеслу должно быть непременно известно. Я узнал, что щуки ежегодно в мае месяце переменяют зубы. Охотник, занимавшийся исключительно ловлею щук на жерлицы и сообщивший мне это известие, показал мне несколько пойманных им щук, у которых старые зубы, ослабев в своих корнях, потеряли всякую упругость, сделались мягки, повисли и лезли, как волосы, когда я слегка потирал внутренность щучьего рта моими пальцами в обыкновенной перчатке. Из-под старых, еще не выпавших зубов торчали уже новые, тонкие и острые, но еще мягкие. Вот в это-то время щуки, ловя рыбу, нередко только портят ее, а удержать по слабости зубов не могут, и вот отчего именно в это-то время года часто случается рыбакам видеть рыб, хватанных щуками. Разумеется, дело идет о рыбе несколько покрупнее; мелкую же щуки могут глотать и вовсе без помощи зубов. Насадка на жерлицах также в эту пору часто бывает измята и даже не прокушена до крови.

Хотя я знал, что кошки едят рыбу, но никогда не слыхал и не видал, как они производят эту охоту. Третьего мая 1855 года сидел я очень тихо на берегу небольшого проточного пруда, где брали окуни и лини. Около противоположного берега, уже обросшего травою, била икру плотва и для того выбрасывалась в траву у самого берега. Вдруг я вижу, что большая пестрая кошка осторожно подкрадывается, ползет и прячется, растянувшись в самой береговой траве. Так всегда поступают кошки, выжидая своей добычи. Я стал смотреть пристально. Плотва продолжала метать икру и выкидываться на траву кошка бросилась, схватила одну плотичку и унесла ее во рту.