Запомним Таню мертвой   ::   Дивов Олег

Со мной получилось, кажется, не очень. Но хотя бы профессионально я дорос до уровня "эксперта", как это называют в игровой среде. Есть куда развиваться. Супруга ушла подальше.

Потом жена скажет однажды, что я очень жестокий человек, а сама она не злая, просто агрессивная. Увы, в отношении нее я так и не научился различать грань между здоровой агрессивностью и лютой ненавистью ко всему живому. Говорят, защитные реакции на болевые раздражители у всех разные и выглядят почти всегда непривлекательно. Жаль, но кажется, мне не дано разглядеть подобные тонкости. Или не требуется.

Специфика моей работы: иногда остроту зрения надо искусственно приглушать, а то и вовсе смотреть на мир искоса.

Но если человек таким "замыленным" взглядом ежедневно окидывает свою личную жизнь, для меня это означает, что он внутренне совершенно одинок.

Все нормально. Так живут миллионы. И пусть себе живут. Зачем им тренированный глаз? Чтобы однажды увидеть себя в зеркале и ужаснуться?

Не надо. При жизни такой взгляд приносит только страдания. А там, куда ушла Таня - и где ее окончательно и бесповоротно нет, - все равно не на что будет смотреть. И нечем. И некому.

Вообще, лучше оставайтесь здесь.



- Раз! - сказала мама.



Таня звонила, жаловалась, что с психиатрами скучно, спрашивала, почему бы не увидеться, не поговорить. Жена мягко, но непреклонно отодвигала ее. Иногда мне кажется, что я могу воспроизвести некоторые характерные фразы, однако память тут же затирает их. Способность чувствовать боль другого человека как собственную не самая удобная черта, когда делают больно твоему другу, а ты не в состоянии помочь. Или я слишком много накрутил лишнего вокруг этой истории и теперь "вру как очевидец"? Я же был самый дальний от места происшествия свидетель.

Таня звонила, кажется, трижды. Дальше был долгий перерыв, и сразу та осенняя суббота. Про которую еще пришлось выяснить, что она суббота, и Таня усмехалась в трубку, а я ей в ответ.

Потом она села на подоконник и нажала кнопку мобильного.

После, наверное, случилось еще множество суицидов в этом мире, только как мне было на них всегда плевать, так отношение и не изменилось. Мало ли, какие люди убивают себя. Мало ли, зачем. Я видел это в армии, потом застал одно вполне литературное убийство с последующим самоубийством в университете. И уж Таня, которая просто обязана была умереть... Не понимая, не чувствуя собственного мнения на ее счет, я принял точку зрения профессионалов. Согласился, что Танина смерть - лучший выход из ситуации. Разумный. Даже милосердный по отношению к девочке.

Я так и запомнил ее для себя - мертвой.



За стеной, на кухне, раздался звонок.



- Здравствуйте, Таня!

Я медленно пошел в сторону кухонной двери, и как раз под "жду вас, до встречи" оперся плечом о косяк.

- Таня?

Жена посмотрела на меня странно. Чтобы в подробностях описать этот взгляд, потребовался бы немаленький абзац.

- С того света не звонят! - сказала она немного жестче, чем следовало бы.

Не только мне сказала. Может, и вовсе не мне.

Опустила глаза. В который раз я невольно отметил, как идут ей зрелые годы и материнство. Особой, редкой красоты женщина, стала еще интереснее.

И уж чего-чего, а уверенности ей теперь хватало с лихвой. Она уже могла позволить себе роскошь быть, а не казаться. Как следствие - не скрывать чувства.

Прошла мимо, подчеркнуто стараясь не задеть. И так, по-прежнему с опущенными глазами, бодро произнесла:

- Тот не психотерапевт, кто не пережил суицид клиента!

Интонация у нее оказалась еще сложнее, чем взгляд - абзаца на два. Наверное, я бы просто запутался, пытаясь это расшифровать. Но самое главное прозвучало четко. С металлическим звоном.