Земное притяжение   ::   Ржевская Елена

Лабоданов остановился, чиркнул спичкой, прикурил.

- В милицию не вызывали?

- Да нет.

Вчера они сунулись было в кино. Протолкались к кассе, но тут вся очередь загалдела. А гражданин в чесучовом пиджаке грубо толкнул Лешку и схватил за плечо маленького пацана, стоявшего в очереди, громко крича:

- Все они тут - одна компания!

Лешка, страшно разозлившись, обругал его и потребовал, чтоб он сейчас же принял свои рычаги и не трогал пацана. Все завопили, начали с угрозой надвигаться на Лешку. Гражданин в чесучовом пиджаке схватил его за руку и стал изо всех сил дергать, словно она приставленная, - пришлось потащиться за ним. Есть ведь такие любители, они готовы в кино не попасть, только дай им кого-нибудь в милицию сволочь.

Протокол бы составили, как пить дать. Это точно. Если б не Лабоданов. Он объявился тут, словно свидетель со стороны.

Лешка, мол, первый подвергся оскорблению действием. И ведь дежурный в милиции проникся к нему доверием, хотя тот, в чесучовом, грозил жаловаться начальству.

- Если вызовут, - сказал Лабоданов, - держаться железно:

ударил тебя и обозвал "хулиганом". Усвоил? Вот что, серость, просветись, сделай милость, изучи гражданский кодекс. Ведь не под богом живешь-под законом.

Они пошли дальше, и Лабоданов принялся негромко напевать, сильнее пришаркивая в такт подошвами:

- Па-звольте, Чарли Чаплин, па-беспокоить вас..,

- Та-та, та-та, та-там! - подхватил Лешка.

Они вышли на проспект как раз на самом людном его участке, который прозван "топталовкой".

- А Клеопатра в курсе? - спросил Лабоданов,

- Она-то? Да нет, откуда же.

- Это я скумекал, что она не в курсе.

- Угу, - сказал Лешка, расцветая в душе товарищеской признательностью.

Лабоданов напевал, а он подсвистывал, и .легкий, небрежный ритм песенки уводил его от обременяющих мыслей, от всякой тягомотины, и ему становилось легко и приятно.

На проспекте было много народу. Люди вышли гулять, дышать воздухом, пить воду и болтать со знакомыми. Тут же были Лешкины соседи по двору Игнат Трофимович с женой. В тот момент, когда Лешка с Лабодановым проходили мимо них, Игнат Трофимович покупал жене пломбир в вафельном стаканчике. Он окликнул Лешку и настойчиво поманил его. Лешка вразвалочку подошел к нему.

- Все ходишь? Слоняешься?

Мороженщица, дожидаясь денег, нетерпеливо постучала по ящику.

-- Не отвлекайтесь! - сказал ему Лешка и склонил набок голову. Па-азвольте, Чарли Чаплин, па-беспокоить вас... - протянул он.

- Не связывайся с ним, - быстро сказала жена. - Он на ногах-то едва стоит. Набрался.

- Сопляк! - сердито сказал Игнат Трофимович. - Кто тебя только воспитал такого.

Лешка вразвалочку вернулся к стоявшему поодаль Лабоданову, и на его лице было написано, что он чихал на них на всех.

Его в самом деле трудно было сейчас задеть. От него все отскакивало, когда он бывал с Лабодановым.

Они шли по "топталовке", напевая, и Лешка казался себе независимым, небрежным, совсем не тем, каким он был еще час или два тому назад. Пошли они все к такой-то маме. До чего же нудные люди, вечно у них одно и то же: почему школу

бросил да почему с кроватной фабрики ушел? Почему то да почему се? Ну и ушел. Не понравилось, и ушел.

Сунулись бы они к Лабоданову, отскочили бы, как пешки.

Он-то не даст себя по линеечке водить.

- А ты чего Клеопатру не приведешь? - спросил вдруг Лабоданов.

Лешка вспыхнул.

- Это я могу. Запросто. Хоть сегодня.

Он предупредил Жужелку, наскоро, не разогревая обед, поел на кухне и теперь поджидал ее во дворе. Он курил и наблюдал издали, что делалось у дверей их квартиры. Уже был вынесен во двор стол, и мать с отчимом и Игнат Трофимович с женой приступили к домино.