Щит убийцы   ::   Мерфи Уоррен

Его машина взлетела на воздух, когда он повернул ключ в замке зажигания. На следующий день в редакцию местной газеты поступило необычное сообщение для печати. В нем подробно рассказывалось как раз о «целенаправленной деятельности» этого столпа общества. И в частности, отмечалось, что ему ничем не стоило раскошелиться на строительство приюта для наркоманов поскольку связанные с этим расходы он с лихвой покрывал за счет торговли героином. В штате Коннектикут двое мужчин с револьверами в руках явились в дом местного судьи, известного редкостной терпимостью по отношению к мафии, и препроводили его к бассейну на заднем дворе. Там, под страхом смерти, судье было предложено продемонстрировать свое мастерство в плавании. Но это предложение было заведомо невыполнимо, поскольку к цепи, обвитой вокруг шеи судьи, был привязан его переносной цветной телевизор. Так, вместе с телевизором, его и выудили парни из местного полицейского участка тремя часами полке.

Об этих убийствах и о полдюжине им подобных было доложено председателю соответствующего подкомитета Конгресса, который однажды осенним ясным днем пришел к твердому убеждению, что смерть этих людей – отнюдь не результат разборок между мафиозными группировками. Здесь что-то другое, гораздо более зловещее. Он сообщил генеральному прокурору США, что намерен провести расследование по линии Конгресса, и запросил помощи Министерства юстиции. Его заверили, что помощь будет обеспечена. Тем не менее он не испытывал уверенности в успехе. Он чувствовал, что эта затея ему не по зубам. Выйдя из Министерства юстиции на тихую вашингтонскую улицу, член палаты представителей от 13-го избирательного округа Нью-Йорка Френсис К.Даффи вдруг вспомнил о том страхе, который он испытал во время Второй мировой войны, когда как агент Бюро стратегических служб был заброшен во Францию.

Его желудок тогда вдруг как бы замер, послав в мозг сигнал отсекать все прочие мысли, не касавшиеся того, что происходило вокруг. Иных из тех, кто находился тогда вместе с ним, страх повергал в полную растерянность, и они теряли чувство реальности. Даффи, наоборот, подавил в себе все эмоции. Именно поэтому он вернулся после войны домой, тогда как многие его коллеги погибли. Эта способность Даффи сосредоточиться на главном не являлась некой добродетелью, какую он сумел развить в себе. Нет, она была присуща ему от рождения.

Этот известный многим людям страх – сродни сосущей боли под ложечкой – он испытывал и потом: когда возникли сложности с сыном, а также на выборах, когда его соперник чуть ни опередил его по количеству голосов и когда его жене предстояла операция в клинике Святого Винсента. В этих случаях на него накатывала дурнота, ладони становились влажными, и он с трудом сохранял самообладание. Но смерть – это совсем другое дело.

Вот она, Даффи, совсем рядом. Он стоял перед зданием Министерства юстиции – пятидесятипятилетний респектабельный мужчина. Редкие, а сединой, аккуратно причесанные волосы, изрезанное морщинами лицо – печать прожитых лет. В руке – дипломат, набитый документами, которыми, как он понимал, уже не удастся воспользоваться. То, что его тело ничего не забыло и сейчас предупреждает его о реальности скорой смерти, глубоко потрясло его.

Он подошел к скамейке, усыпанной красными, желтыми и коричневыми листьями, смахнул их на тротуар и сел. Видимо, листья набросала детвора, поскольку такого сильного листопада не бывает вообще, а тем более в Вашингтоне, да еще в конце октября. Какие дела нужно успеть сделать? Первое – завещание. Тут вроде все в порядке. Второе – сказать Мэри Пэт, что он любил ее.