Женские профессии   ::   Вулф Вирджиния

Однако, если я послушаюсь вашего секретаря и стану делиться с вами своим профессиональным опытом романистки, мне надо будет рассказать об одном очень странном происшествии. Для того чтобы правильно понять мой рассказ, вы должны сначала представить себе, в каком состоянии находится человек, который пишет романы. Думаю, я не выдам профессиональной тайны, если скажу, что романист старается писать, по возможности, бессознательно. Он стремится все время проводить как во сне. Чтобы жизнь текла размеренно и спокойно. Чтобы видеть одни и те же лица, читать одни и те же книги, делать одно и то же на протяжении месяцев, пока он занят работой, когда важно не допускать посторонних вторжений в свой иллюзорный мир, а в тишине и спокойствии беспрепятственно и таинственно принюхиваться, осматриваться, пробираться ощупью и вдруг бросаться рывком, выслеживая и настигая сей пугливый обманчивый призрак — воображение. Полагаю, что это одинаково относится и к женщинам и к мужчинам. Но как бы там ни было, представьте себе меня, в трансе, за работой над романом. Вообразите девушку с пером в руке, которое она подолгу, может быть, часами, даже не макает в чернильницу. Мне самой она приводит на ум рыболова, который замечтался на берегу озера, выставив над водой праздное удилище. Ее вольное воображение свободно плавало среди камней и расселин в подводном царстве подсознания. Но дальше случилось нечто, по-видимому, гораздо более обычное для женщин, чем для мужчин. Катушка стала раскручиваться, и леска побежала у девушки между пальцев. Воображение вырвалось на свободу. Оно прощупывало омуты, провалы, темные глубины, в которых дремлют самые крупные рыбины. А потом — всплеск! Взрыв! Брызги и пена! Воображение наткнулось на твердую преграду. Девушка очнулась от грез. И пришла чуть ли не в отчаяние. Выражаясь не фигурально, она додумалась до некоей истины касательно человеческого тела, человеческих страстей, о чем ей, как женщине, говорить не полагалось. Мужчины, твердил ей разум, будут скандализованы. Представив себе, что именно скажут мужчины о женщине, которая открыто заговорит о своих страстях, она пробудилась от артистического транса. И больше не могла писать. Не могла жить в прежнем полусне. Воображение ее перестало работать. Это, боюсь, достаточно часто случается с женщинами-писательницами, — им мешают консервативные взгляды, присущие противоположному полу. Ибо мужчины самим себе позволяют в этом отношении большую свободу, и правильно делают, но безотчетно приходят в страшную ярость и не могут с собой совладать, когда речь идет об аналогичной свободе для женщин. Так что вот вам два достоверных случая из моего опыта. Две трудности, которые встретились мне на моем профессиональном пути. С одной — ликвидацией Гения Домашнего Очага — я, мне кажется, справилась. Той женщины больше не существует. Другая проблема — правда о самой себе, о своем теле, — все еще остается нерешенной. По-моему, с ней еще не справилась ни одна женщина. Слишком велики препятствия, хотя в чем они заключаются, сформулировать довольно трудно. Если посмотреть снаружи, кажется, писать романы — чего проще? И какие такие особые препятствия существуют в этом для женщин в сравнении с мужчинами? Но при взгляде изнутри дело выглядит совсем иначе; женщине приходится побеждать много призраков, бороться со многими предрассудками. Боюсь, что далеко еще до той поры, когда женщине, приступающей к работе над книгой, не надо будет сокрушать фантомы и разбивать лоб о каменную стену. И если таково положение в литературе, самой доступной для женщин профессии, что можно сказать о новых профессиях, которые вы сейчас осваиваете впервые в истории?

Этот вопрос я хотела бы задать вам, будь у меня время.