Женщина :: Горький Максим
Страница: 13 из 14 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕКогда окинешь взглядом свое прошлое, 19.08.10 - 11:33 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Внимая этой песне, отдаленно знакомой мне, - звуками своими она говорит что-то понятное сердцу, больно трогающее его, - я хожу в тени тюремного корпуса, поглядывая на окна, и вижу - в рамке одного из железных квадратов вклеено чье-то печально-удивленное голубоглазое лицо, обросшее беспечно растрепанной черной бородкой. - Конёв? - вслух соображаю я. Он, - на меня уставились, прищурясь, очень памятные мне глаза. Оглядываюсь - мой надзиратель дремлет, сидя в тени на крыльце у входа в корпус, двое других играют в шашки, четвертый, усмехаясь, смотрит, как двое уголовных качают воду, приговаривая в такт движению рычага: - Машкам, - Дашкам, - Дашкам, - Машкам... Я подхожу ближе к стене. - Конёв - ты? - Не могу признать, - бормочет он, - втискивая голову в решетку, - а верно: я - Конёв! - За что? - По фальшивой монете... только я совсем случайно, просто сказать вовсе ни при чем я тут... Надзиратель проснулся, гремят ключи, точно кандалы, он дремотно советует: - Нэ стой... далши отходи, у стена - нэлза. - Середи двора - жарко, дядя. - Вэздэ жарко, - справедливо говорит он, снова опуская голову, а сверху падает тихий вопрос Конева: - Ты - кто? - Татьяну рязанскую помнишь? - Эко! - словно обидясь, тихонько воскликнул он. - Не помню! Чать, мы вместе судились... - И она? По монете? - А как же? Только она - тоже случаем попала, все равно как и я... Медленно шагаю вдоль стены, в душной тени ее; из окон подвала тянет запахом прелой кожи, кислого хлеба, веет сыростью, мне вспоминаются Татьянины слова: "В большом горе и маленькая радость велика..." ...Новую деревню хотела построить на земле, хотела создать какую-то новую, хорошую жизнь... Вспоминаю ее лицо, ее доверчивую, жаждущую грудь, а сверху торопливо падают на голову мне тихие, серые, как пепел, слова: - Главный-то затейщик - любовник ее - попов сын, он в деле этом машинист... На десять годов заторкали его... - А ее? - Татьяну Власьевну - йа шесть и меня эдак же. Послезавтра отправляюсь я в Сибирь... попала мышь в подбойку! В Кутаисе судили, у нас бы, в России, легше было... тут народишко дикой, злой народ, злодейский... - Дети у нее были? - При распутной-то жизни? Нет, какие там дети... Да и попович-то чахоточный, куда ему... - Жалко ее... - Еще бы те! - шипит Конёв оживленно. - Женщина, конечно, глупая, однако - прекрасная... просто сказать - редкая... Так до людей жалостлива... - Ты тогда нашел ее? - Это - когда? - После Успеньева дня? - Зимой настиг я ее, за Покров уже повернуло время, она около Батума у офицера старенького при детях была - жена у него сбежала, ну... Точно курок револьвера щелкает сзади меня - это надзиратель хлопнул крышкой больших серебряных часов, спрятал их и, потягиваясь, зевает, широко распялив рот. - Она, брат, деньги имела, она могла хорошо жить, кабы не распутство ее... да и распутство-то - по жалости... Надзиратель говорит: - Кончал гулять, эй... - А ты - кто? Лицо я помню, а где видал... Я иду в камеру, до ярости обиженный тем, что слышал, и, остановясь на ступени крыльца, кричу: - Прощай, брат! Кланяйся ей... - Чиго крычишь? - сердится надзиратель. В коридоре сумрачно, густо пахнет парашей; надзиратель размахивает ключами, и они звенят сухоньким, скупым звоном. Я поддразниваю его, чтобы заглушить скорбь в душе, но это не помогает, а он, отворив дверь камеры, говорит мне гневно: - Сыды дэсять лэт!.. ...Стою у окна. Через серые зубцы стены мне видно буйный бег Куры, сакли и дома, прилепленные на берегу ее, фигуры рабочих на крышах кожевенных заводов. Под окном ходит часовой, сдвинув фуражку на затылок. ... Память уныло считает десятки бесплодно и бессмысленно погибающих русских людей, и сердце угрюмо сжимается великой, неизбывной, на всю жизнь данной тоскою. ПРИМЕЧАНИЯ ЖЕНЩИНА Впервые, под названием "По Руси (Из впечатлений "проходящего"), напечатано в журнале "Вестник Европы", 1913, кн. I, стр. 5 - 32. Новое название расоказ получил при подготовке его для Собрания сочинений (СПб. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|