Женщины   ::   Буковски Чарльз

Мы снова поцеловались.

– Слушай, – сказала она, – только когда засунешь в меня эту штуку, вытащи сразу перед тем, как кончить. Ладно?

– Я понимаю.

Я влез на нее. Это было хорошо. Тут что-то происходило, что-то подлинное, причем с девушкой на 20 лет моложе меня и, в конце концов, на самом деле красивой. Я сделал где-то 10 толчков – и кончил в нее.

Она подскочила.

– Ты сукин сын! Ты кончил у меня внутри!

– Лидия, просто уже так давно … было так хорошо… я ничего не мог сделать. Оно ко мне подкралось! Христом-Богом клянусь, я ничего поделать не мог.

Она убежала в ванную и пустила в ванну воду. Стоя перед зеркалом, она пропускала свои длинные коричневые волосы сквозь щетку. Она была поистине прекрасна.

– Ты сукин сын! Боже, какой тупой студенческий трюк. Это говно студенческое! И хуже времени ты выбрать не мог! Значит, мы теперь сожители! Мы сожители теперь!

Я придвинулся к ней в ванной:

– Лидия, я люблю тебя.

– Пошел от меня к чертовой матери!

Она вытолкнула меня наружу, закрыла дверь, и я остался в прихожей слушать, как набегает в ванну вода.



5

Я не видел Лидию пару дней, хотя удалось позвонить ей за это время раз 6-7. Потом наступили выходные. Ее бывший муж, Джеральд, на выходные всегда забирал детей.

Я подъехал к ее двору в ту субботу около 11 утра и постучался.

Она была в узких джинсах, сапогах, оранжевой блузке. Ее карие глаза казались темнее обычного, и на солнце, когда она открыла мне дверь, я заметил естественную рыжину в ее темных волосах. Поразительно. Она позволила себя поцеловать, заперла за нами дверь, и мы пошли к моей машине. Мы выбрали пляж – не купаться, стояла середина зимы, – а просто чем-нибудь заняться.

Мы поехали. Мне было хорошо от того, что Лидия – в машине со мной.

– Ну и пьянка же была, – сказала она. – И вы называете это брошюровочной вечеринкой? Да это прямо какая-то брюхатовочная вечеринка была, во какая. Ебля сплошная!

Я вел машину одной рукой, а другую оставил на внутренней стороне ее бедра. Я ничего не мог с собой сделать. Лидия, казалось, не замечала. Пока мы ехали, моя рука вползла ей между ног. Она продолжала говорить. Как вдруг сказала:

– Убери руку. Это моя пизда!

– Извини, – ответил я.

Никто из нас не произнес ни слова, пока не доехали до стоянки на пляже в Венеции.

– Хочешь бутерброда с кокой или чего-нибудь еще? – спросил я.

– Давай, – ответила она.

Мы зашли в маленькую еврейскую закусочную взять еды и потащили всё на поросший травой бугорок, откуда хорошо смотрелось море. У нас были бутерброды, соленые огурчики, чипсы и газировка. На пляже почти никто не сидел, и еда была прекрасна и вкусна. Лидия не разговаривала. Я поразился, насколько быстро она ела. Она вгрызалась в свой бутерброд с дикостью, делала огромные глотки колы, съела пол-огурца одним махом и потянулась за горстью картофельных чипсов. Я же, напротив, – едок очень неторопливый.

Страсть, подумал я, в ней есть страсть.

– Как бутерброд? – спросил я.

– Ничего. Я проголодалась.

– Они тут хорошие бутерброды готовят. Еще чего-нибудь хочешь?

– Да, шоколадку.

– Какую?

– О, все равно. Что-нибудь хорошее.

Я откусил от своего бутерброда, отхлебнул колы, поставил все на землю и пошел к магазину. Купил две шоколадки, чтоб у нее был выбор. Когда я шел обратно, к бугорку двигался высокий негр. День стоял прохладный, но рубашки на нем не было, и тело перекатывалось сплошными мускулами. По всей видимости, ему было чуть за двадцать. Он шел очень медленно и прямо. У него была длинная гибкая шея, а в левом ухе болталась золотая серьга. Он прошествовал перед Лидией по песку, между бугорком и океаном. Я подошел и сел рядом.

– Ты видел этого парня? – спросила она.

– Да.

– Господи Боже, вот сижу я с тобой, ты на двадцать лет меня старше.