Злой дух Ямбуя   ::   Федосеев Григорий Анисимович

Передайте приказ всем подразделениям на Ямбуйском объекте принять необходимые меры безопасности и при любых обстоятельствах продолжать работу. Поиски Евтушенко не прекращать».

Написал?.. Сейчас же передай.

Павел встал, безнадежно посмотрел на меня и, неловко переставляя отяжелевшие ноги, поплелся к себе в палатку.

Тяжелый мрак лег на уснувшую землю. Костер догорел. Люди разошлись по таборам. В лесу смолкли бубенцы. Потускнело небо. Из его темной бездны повеяло дыханием ночи. Отражаясь в зеркальной глубине заливчика, мерцал тлеющим угольком Юпитер.

Забираюсь в спальный мешок. Нет, сегодня мне не уснуть. Что и говорить, обидно расставаться с мыслями о близком свидании с родными, друзьями, снова возвращаться в безлюдное царство болот, в глушь тайги, мерить латаными сапогами зыбуны и снова шагать и шагать без конца…

Долго ворочаюсь, не могу уснуть. А без сна нелегко будет справиться с завтрашним днем. За ночь он успокоит нервы, смягчит горечь неудач и облегчит путь. Медленно погружаюсь в пустоту, и наконец сон одолевает меня.

Лагерь пробудился рано, только занималась утренняя зорька. Вспыхнули костры, пахнуло варевом. Ветер качнул сонную, слегка заиндевевшую тайгу. Стая казарок, расклинивая небесную синеву, беззвучно, будто тайком, пронеслась на юг.

Проводники собрались у нашего костра. Они молча выслушали меня, перекинулись короткими фразами. На их лицах не отразилось ни удивления, ни страха, они привыкли ко всяким неожиданностям в тайге.

Нам предстояло из шести наших проводников-эвенков, отобрать одного, самого опытного.

— Кто из вас хорошо знает южный край Алданского нагорья и может нас сопровождать? — обратился я к ним.

Все повернулись к маленькому мужчине, стоявшему позади остальных, прислонившись к лиственнице. Наши с ним взгляды встретились.

— Ты, что ли, Долбачи, возьмешься?

— Он, он, другого лучше не найдешь, — подтвердил старший из проводников.

— Сможешь провести нас напрямик к гольцу?

Губы старика скривились в усмешке.

— Почему спрашиваешь? Разве не видел: эвенк в тайге тропу знает, никогда не блудит.

— Тогда собирайся.

Долбачи неопределенно пожал плечами.

— Не хочешь идти? Домой спешишь? — спросил я.

— Ходить можно, да беда, у меня чай кончился… Без него никуда не пойду. Два плитка давай — прямо Ямбуй приведу, — и он кривым пальцем показал на восток.

— Чай у меня тоже кончился, но я раздобуду У ребят.

— Обязательно доставай, без чая голова болит, большой дорога ходить не могу.

Проводники разошлись, а Долбачи продолжал стоять под лиственницей, пока я не принес ему обещанный чай. Он бережно положил плитки за пазуху, ушел собираться.

Эвенки — заядлые чаевники. Они умеют мастерски готовить этот напиток и пьют его с величайшим наслаждением, но только свежезаваренным. Без чая им и свет не мил! Любой из наших проводников не пожалеет ни времени, ни оленей, чтобы поехать к далекому другу и выпить с ним кружку крепкого чаю.

С опытным проводником нам не страшно ничто: ни броды через бурные реки, ни завалы, ни сплошная тайга, ни перевалы. У проводников-эвенков в голове своя карта, идут они по ней, не сбиваясь с пути, каким-то особым чутьем угадывая опасность. Да и олени у таких проводников не сдадут в пути, не натрут спины вьюками, придут к месту неослабленными.

Мы с Павлом отбираем из своего имущества только самое необходимое для похода: рацию, палатку, тент, спальные мешки, посуду и десятидневный запас продуктов. При быстром передвижении олени не должны нести на своих спинах более двадцати килограммов груза.

Из-за темных вершин ельника брызжет багряный свет утра. Лагерь приходит в движение: люди снимают палатки, свертывают постели, готовят вьюки. Каюры сгоняют к таборам отдохнувших за ночь оленей. Поляна наполняется оживленным говором.

…Погасли костры.