Золотоглазые   ::   Брэдбери Рэй Дуглас

---------------------------------------------

Рэй Бредбери

Золотоглазые

Ветер с полей обдувал дымящийся металл ракеты. Глухо щелкнув, открылась дверь. Первым вышел мужчина, потом женщина с тремя детьми, за ними остальные. Все пошли через марсианские луга к недавно построенному поселку, но мужчина с семьей остался один.

Ветер шевелил ему волосы, тело напрягалось, словно еще погруженное в безмерность пустоты. Жена стояла рядом; ее била дрожь. Дети, как маленькие семена, должны были врастать отныне в почву Марса.

Дети смотрели снизу вверх в лицо отца, как смотрят на солнце, чтобы узнать, какая пора жизни пришла. Лицо было холодным, суровым.

– Что с тобой? – спросила жена.

– Вернемся в ракету.

– И на Землю?

– Да. Ты слышишь?

Стонущий ветер дул, не переставая. Что, если марсианский воздух высосет у них душу, как мозг из костей? Мужчина чувствовал себя погруженным в какую-то жидкость, могущую растворить его разум и выжечь воспоминания. Он взглянул на холмы, сглаженные неумолимой рукой времени, на развалины города, затерявшиеся в море травы.

– Смелее, Гарри, – отозвалась его жена. – Уже слишком поздно. За нами лежит шестьдесят пять миллионов миль, если не больше.

Светловолосые дети разноголосо щебетали под сводом марсианского неба. Им отвечали свист и шипение ветра в жесткой траве. Мужчина схватился за чемоданы.

– Идем, – произнес он, как человек, стоящий на берегу моря и готовый плыть и утонуть.

Они двинулись к поселку.

Семейство называлось: Гарри Биттеринг, его жена Кора, их дети Дэн, Лора и Дэвид. Они жили в маленьком белом домике, ели вкусную пищу, но неуверенность ни на минуту не покидала их.

– Я чувствую себя, – нередко говорил Гарри, – как глыба соли, тающая в горном потоке. Мы не относимся к этому миру. Мы люди Земли. Здесь – Марс. Он предназначен для марсиан. Давай улетим на Землю.

Жена отрицательно качала головой.

– Землю могут взорвать бомбой. Тут мы в безопасности.

Каждое утро Гарри проверял все вокруг – теплую печь, горшки с кроваво-красными геранями, – что-то вынуждало его к этому, словно он ожидал: чего-то вдруг не хватит. Утренние газеты еще пахли краской, прямо с Земли, из ракеты, прилетавшей каждое утро в 6 часов. Он развертывал газету перед тарелкой, когда завтракал, и старался говорить оживленно.

– Через десять лет нас будет на Марсе миллион или больше. Будут большие города, все! Нас пугали, что нам не удастся. Что марсиане прогонят нас. А разве мы здесь видели марсиан? Ни одного, ни живой души. Правда, мы видели города, но покинутые, в развалинах, не правда ли?

– Не знаю, – заметил Дэв, – может быть, марсиане тут есть, но невидимые? Иногда ночью я словно слышу их. Слушаю ветер. Песок стучит в стекла. Я вижу тот город, высоко в горах, где когда-то жили марсиане. И мне кажется, я вижу, как там вокруг что-то шевелится. Как ты думаешь, отец, не рассердились ли на нас марсиане за то, что мы пришли?

– Вздор! – Биттеринг взглянул в окно. – Мы безобидные люди. В каждом вымершем городе есть свои призраки. Память… мысли… воспоминания… – Его взгляд снова обратился к холмам. – Вы смотрите на лестницы и думаете: как выглядел марсианин, поднимавшийся по ним? Смотрите на марсианские рисунки и думаете, как выглядел художник? Вы сами себе создаете призраки. Это вполне естественно: воображение… – Он прервал себя. – Вы опять рылись в развалинах?

– Нет, папа. – Дэв пристально разглядывал свои башмаки.

– Помните, вы должны держаться от них подальше. Передай мне джем.

– Я чувствую, что-то должно случиться, – прошептал Дэв.

"Что-то" и случилось в тот же день, к вечеру.

Лора бежала с плачем через весь поселок. В слезах она вбежала в дом.

– Мама, папа, на Земле беспорядки! – рыдала она.