E-mail: белаяодинокая   ::   Адамс Джессика

— У меня были на то причины!

Я сама поразилась боли, прозвучавшей в моем голосе. Сколько же хлама мне придется выкинуть в ту чертову корзину?

Билл похлопал меня по руке и тяжело поднялся на ноги.

— Ты куда?

— Поеду в гостиницу.

— А зачем тебе гостиница?

— Не могу же я вернуться в квартиру. Агент сказал, что она уже занята.

— Поехали ко мне. Можешь лечь на диване.

— Да нет, правда, все в порядке. — Он отмахнулся. — Надо было извиниться — вот я и приехал и извинился.

— Нет.

И на этот раз уже я поцеловала его, обхватив за шею и изо всех сил стараясь удержать равновесие — чтобы не опрокинуть на землю нас обоих.

— Спасибо, — выдохнул он наконец.

— Это действительно билет в Париж?

— Да, действительно билет в Париж. — Билл пожал плечами. — Ты это заслужила. Прошла от фермы до Урунги в этом платье. Да еще под дождем.

— Прежде наслушавшись от тебя гнусностей.

— Да.

Я сунула конверт с билетом в карман.

— Раз такое дело, я его беру. Вообще-то, если бы я не встала и не сказала целой толпе незнакомого народу...

— Я слышал. Ты оставляешь за собой право быть романтиком.

— Ты подслушивал!

Он рассмеялся и снова пожал плечами.

— Натура у меня такая — подслушивать. С этим ничего не поделаешь.

Мы еще немного помолчали. И тут я кое о чем вспомнила.

— Погоди-ка...

Билл посмотрел на меня.

— Извини, но я должна спросить.

— Да?

— Знаю, я сама сказала, что оставляю за собой право на романтику. Но от права на здравый смысл я тоже не отказывалась. Для разнообразия.

— И что?

— У тебя было два билета в Париж. Один для тебя, когда ты собирался за Резиновым Клювиком, и один для меня — который...

— ...я так тебе и не дал. Ага. Я обменял их.

— На один?

— На один.

— То есть, когда я туда прилечу, тебя там не будет?

— Виктория! — Билл изобразил глубочайшее потрясение. — Почему это тебя так тревожит?!

— Вовсе не тревожит. — Он недоверчиво покосился на меня. — Все изменилось... точнее, меняется, прямо сейчас, и мне это нравится. Но, знаешь, с меня, пожалуй, хватит всяких неожиданностей.

Билл покачал головой.

— Даю тебе слово хорошего дорригойского мальчика, что этот билет только для тебя и только в Париж, и если бы я эти билеты не обменял, то потерял бы тысячи три, так что сделай мне одолжение и возьми его.

Я притворно вздохнула.

— Что происходит с моим правом на романтику?

Но пока мы неторопливо шли в поисках такси по Джордж-стрит, рука Билла опять нашла мою руку, и никогда еще в жизни я не чувствовала себя более романтично.

— Лучше бы все-таки поехал ко мне и устроился на диване, — произнесла я.

— Нет, действительно не получится. Мне завтра обратно.

— Обратно?

Почему-то мое сердце ухнуло вниз на три этажа.

— И надо еще найти новую квартиру.

— В Сиднее?

— На работе место за мной сохранили. Но не волнуйся. Мои деньки в Ньютауне миновали.

Мимо проехало такси с включенным огоньком, но мы его пропустили.

— Поедешь на следующем, — сказал Билл.

— Позвонишь мне?

— Конечно, позвоню. Надо же проследить, чтобы ты все сделала.

— Позаботишься о Роджере, пока меня не будет? — спросила я.

— Да. Если и ты для меня кое-что сделаешь.

— Что?

— Подключись снова к электронной почте. Хочу написать тебе в Париж. Мне этого не хватает, Виктория. Очень не хватает.

Один из нас доведет нас обоих до слез, но это буду не я.

— Смотри, такси.

Я залезла в машину, а он стоял на тротуаре, глядя мне вслед, и махал до тех пор, пока красные огни не превратились в расплывчатые пурпурные пятна.