За все рассчитаюсь с тобой!   ::   Чейз Джеймс Хэдли

Сперанца спросил, что я думаю по поводу того, чтобы побыть немного в женской компании?

— У вас есть идеи?

— Я просил мисс Бондерли заняться вами, — сказал он, обнажая в улыбке свои большие белые зубы. — Я просил ее прийти. Если же это не ваш тип, то немедленно дайте мне знать, и я предложу вам других. У нас работает много женщин, но мы очень высоко ценим мисс Бондерли.

— Надеюсь, что таково будет и мое мнение.

— Противное меня бы удивило.

С той же благожелательной улыбкой он прошел через зал.

Я проследил за ним взглядом, спрашивая себя, много ли времени пройдет, пока тот, кто организовал мне такую встречу, начнет действовать. Я был убежден, что для меня готовится какая-то пакость.

Высокий видный мужчина с седыми волосами и бледным энергичным лицом смотрел на меня. В конце бара он был совершенно один. Он был похож на врача или на представителя закона. Смокинг отлично сидел на Нем. Я видел, как он сделал знак бармену и что-то у него спросил. Бармен бросил на меня быстрый взгляд, кивнул головой и отвернулся. Человек с седыми волосами направился в мою сторону.

— Так это вы — мистер Честер Кен? — сухо спросил он.

— Он самый.

У него был неприветливый вид, и я не протянул ему руки.

— Меня зовут Джон Херрик, — заявил он, прямо смотря на меня. — Вы меня не знаете, но я вас отлично знаю. Чтобы быть честным, я должен вам сказать, что очень огорчен, видя вас здесь, мистер Кен. Похоже, что вы на отдыхе, и я надеюсь, что это правда. В этом случае, я думаю, вы не станете здесь героем каких-нибудь историй.

— Благодарение Богу, наконец-то нашелся хоть один человек, который не рад меня здесь видеть, — заметил я, рассматривая его. — Я уже начал думать, что хороший прием был искренним.

— Наш город имеет достаточно неприятностей и без того, чтобы принимать здесь опасных бандитов, — спокойно возразил Херрик. — Это, без сомнения, будет слишком много, просить вас не давать основания для жалоб?

— Вы ошибаетесь, — со смехом проговорил я, — я совсем не так опасен. Нет более благодушного человека, чем я, если меня оставляют в покое. Но, если меня начинают задевать, я нервничаю, а когда я нервничаю, то становлюсь плохим.

— Простите меня за грубость, мистер Кен, — продолжал он, задумчиво глядя на меня. — Я не сомневаюсь, что если вас оставят в покое, вы будете вести себя так же хорошо, как и все остальные обыватели. Но все же, наверное, будет лучше, если вы измените свое намерение и не останетесь в Парадиз-Палм. У меня такое ощущение, что вас отсюда все равно скоро вытолкнут.

Я посмотрел на свой стакан.

— У меня такое же ощущение, но, несмотря на это, я остаюсь.

— Очень огорчен, что вы так говорите, мистер Кен. Весьма вероятно, вы об этом пожалеете.

Я оглянулся и увидел, что Сперанца стоит около меня. Херрик резко отвернулся, прошел через зал и вышел в холл. Я взглянул в глаза Сперанца. Взгляд его был неприязненным, я понял, что ему не по себе.

— Этот тип, безусловно, не принадлежит к комитету по приему, — сказал я.

— Не обращайте на него внимания, — ответил Сперанца. На его лицо вернулась обычная улыбка, хотя, как мне показалось, сейчас это стоило ему большого труда.

— Он выдвинет свою кандидатуру в следующем месяце, с программой реформ, — добавил он с легкой гримасой.

— Кажется, ему очень хочется, чтобы Парадиз-Палм стал чистым и честным городом, — сухо сказал я.

— У всех политиканов есть избирательный трамплин, — сказал Сперанца, пожав плечами. — Никто его серьезно не принимает. Он определенно не пройдет. Много шансов у Эда Киллино, которого выбрали наши горожане в прошлый раз.

Мы снова посмотрели друг на друга. Сперанца сделал жест рукой.

Из глубины помещения к нам направилась женщина. На ней было болеро и юбка из синего крепа с разрезом сбоку. Женщина была блондинкой.