Час ворона   ::   Зайцев Михаил

На протяжении всей своей зажигательной речи Анатолий ни разу, даже мельком, не взглянул на человека со шрамом. Будто его тут и не было рядом, будто все эти люди пришли не на плановую тренировку к местному тренеру, а собрались специально послушать Толика. Едва он закончил говорить, про тренера со шрамом поспешил вспомнить Леха Митрохин. Поспешил первым приколоться к авторитету, пока этого не сделал кто-нибудь другой.

— А вы-то здесь чем конкретно занимаетесь, каким стилем? — Леха взглянул на тренера, как профессор на нерадивого студента.

— Мы занимаемся саньда, — заявил парень со шрамом. Он, бедняга, все еще улыбался. До сих пор не понял, что ему предстоит.

— Хм... — хмыкнул Леха надменно. — Саньда называются соревновательные поединки по ушу с ограничениями, чем и куда можно бить, а куда нельзя. Серийные удары в голову, к примеру, запрещены... Саньда — это не стиль, это поединки по общим правилам для представителей разных стилей...

— Коллега прав, но не будем вдаваться в подробности, — перебил Леху Серега Контимиров. Серега тоже спешил выказать собственную крутость и перед благодарной публикой, и перед длинноногой Светкиной подружкой. — Вы спаррингуете?

— Я... — Тренер помешкал, хотел что-то объяснить, но Серега, испугавшись, что он откажется, поспешил задать правила игры:

— Конечно, спаррингуете, раз учите людей саньда. Давайте так: устроим прямо сейчас легкий спарринг... То есть вы, уважаемый, можете работать в полную силу, а мы будем по очереди от вас защищаться, демонстрируя приемы, каждый своего звериного стиля. Анатолий Иванович по ходу дела будет комментировать стилевые особенности каждого из нас, ваших гостей. Мы будем работать вполсилы, не бойтесь, уважаемый.

Последняя фраза была откровенным оскорблением. И тренер со шрамом это понял. Наконец-то до него дошло, что мы совсем не настроены с ним дружить. Наконец-то тренер сообразил, что ему уготована роль мальчика для битья для образцово-показательной порки. Он покраснел как рак, шрам, напротив, сделался белым. Публика притихла. Все заметили решимость тренера биться с нами, как в последний раз, не на жизнь, а на смерть... И все обратили внимание, что мы, пятеро приезжих, остались подчеркнуто расслаблены, нарочито невозмутимы.

— Кто первый? — спросил оскорбленный тренер. Кулаки его самопроизвольно сжались, голос дрогнул. Не от страха, от злости.

— Первый я, Сергей, стиль Леопарда. — Сергей поклонился зрителям, особый поклон адресовал девушке-длинноножке, сидящей на матах под брусьями. — Затем Станислав, стиль Журавля, — я кивнул только зрителям, — Захар, стиль Дракона, — Захар коротко поклонился лишь местным «спортсменам», — Алексей, стиль Змеи, — Леха отвесил мелкий поклон потенциальным посетителям семинара и глубокий — потенциальной половой партнерше, — Анатолий Иванович комментирует, спаррингует последним, стиль Тигра, — Толик поклонился тренеру со шрамом, недвусмысленно улыбнувшись, мол, «ну, погоди!».

Кланялись мы, как истинные ушуисты-кунфуисты, что также имело у публики определенный резонанс. Кланялись мы, приложив правый сжатый кулак к левой открытой ладони. Кулак символизирует удар, ладонь — блок.

Кулак «Янь» — мужское начало в китайской натурфилософии. Ладонь — «Инь», женское начало. По здравой логике, поклонов перед публикой можно было и не устраивать, Толик нас всех уже представил во время своей речи. Но была у этих поклонов и своя извращенная логика. Мы раскланивались, как артисты после удачного премьерного спектакля, однако раскланивались мы до спектакля, незамысловато давая понять, что обречены на успех.

С убийственно вежливой улыбочкой Серега встал напротив оскорбленного тренера, руки по швам, пятки вместе.