Дитя с зеркалом   ::   де Куатьэ Анхель

Но измениться — это, ведь тоже, в каком-то смысле, смерть…

Анхелъ де Куатъэ

«Видишь ты эту крепостную стену? Видишь, гордые и своенравные валуны сбиты в ней в безликую гладь? Но почему не рассыплются они, почему не разойдутся? Ты скажешь: их держит раствор? Неправда! Тесня друг друга и упираясь, сцепившись, раздавливая и опершись на грани соседа, друг друга удерживают они в несвободе! Стена нерушима, лишь потому, что камни сами сдавили друг друга! Не видать освободителю свободы, ведь имя стене — круговая порука!»

Так говорил Заратустра, но не о камнях, а о людях,

но об этом умолчал Заратустра



ДИТЯ С ЗЕРКАЛОМ

Испытание на самодостаточность… Один… «Дневник канатного плясуна»… О чём теперь писать?

Наверное, мне обидно. Да, мне обидно.

Это из детства. Всегда этого хотелось, этого очень хочется, это нужно: кто-то должен быть рядом. Не кто-то, а тот, именно тот, с кем вечность кажется сиюминутной, настоящей, свершившейся, сложившейся в одно мгновение «сейчас». Думал ли я в своём детстве, что это будет странный перс с загадочным именем — Заратустра? Нет. Мне не хватает его.

Человек не может быть один и должен.

Избавиться от желаний, они говорят, что надо избавиться от желаний. А зачем тогда жить?

Не зависеть от желаний… Хорошо, но разве не значит это — не желать?

Здесь что-то другое.

Он ушёл — значит, хотел. Его желание свято — он Другой, и он дорог. И что теперь?

Этого никогда не будет… Всё временно, наверное, это нужно принять. Радоваться, пока это есть, и не печалиться, когда этого не будет. Всё приходит, и всё уходит — череда перемен. Это и есть жизнь?

Что-то не так.

Проблема не в том, что меня одолевает желание, желания. Проблема в том, что я в действительности не знаю чего хочу. Предположим: звонок в дверь (он ведь оставил ключи), и входит Зар.

«Привет!»

«Привет!»

«Как дела?»

«Нормально».

«А ты?»

«Хорошо».

«Ты вернулся?»

«Как видишь».

«А чего?»

Вот, хороший вопрос! — главное, сам выпал: и чего, собственно говоря, ты вернулся? Это надо же! Обида? Или правда: неизвестно зачем. Чего мы хотим на самом деле?..

Кажется, что мы хотим чего-то, что не только невозможно, а чего нет даже в желании.

Хочется танцевать: буйно, неуёмно, безумно!

Не хочется. Всё тщетно.

Пора спать. Сон — апогей одиночества. Пусть будет сон…

Мне приснился сон, хотя сны мне почти не снятся. Мне снилось.

Маленький мальчик, кудрявый как ангелочек, с большими голубыми глазами, шустрый, весёлый, смеющийся, подошёл ко мне и показал зеркальце. Он словно хвастался им, как умеют хвастаться любимой игрушкой маленькие дети. Он покрутился вокруг меня, а потом побежал прочь, взобрался на гору, поймал зеркальцем и направил на меня солнечный зайчик. Свет на мгновение ослепил меня и тотчас скользнул дальше. Не знаю почему, но в этот миг мне отчаянно захотелось во что бы то ни стало поймать это солнечное отражение, и я побежал. Казалось, я обезумел! В костюме и при галстуке, как оголтелый я гонялся по бескрайнему изумрудно-зелёному полю моего сна и ловил этот то падающий на меня, то вновь ускользающий солнечный зайчик.

Мальчик смеялся. Он смеялся весело, задорно, заливался, как маленький колокольчик. Были моменты, когда и я отвечал ему тем же — в короткие секунды моего обладания светом, — но счастье моё было мимолётным. Через какое-то мгновение пятнышко света срывалось с места и вновь покидало меня, а я, не успев перевести дыхание, снова бросался за своей добычей.

В этом сне были безысходность, отчаяние — болезненное, дикое. Я бежал, выбивался из сил, задыхался, падал, закусывал губу, вставал и снова бежал. Я ловил, но не обретал, я гнался и не находил.

Подумать только, я гонялся за каким-то слабым отблеском, за лучиком, зайчиком, я, окружённый со всех сторон ярким солнечным светом! Бездной света!

Безумие, которому я оказался не в силах противостоять, открылось мне внезапно, с окончанием игры: нужно остановиться. Поздно, игра закончена.

Я уже не спал, но ещё и не проснулся полностью.