Евангелия и второе поколение христианства   ::   Ренан Эрнест

Марка); 2) Евангелия отчасти оригинальные, отчасти заимствованные, составленные из комбинации прежде написанных текстов и устных преданий (такими являются: Евангелия, неправильно приписываемые апостолу Матфею, и Евангелие, составленное Лукой; 3) Евангелия, составленные из вторых и третьих рук; составленные целиком по рукописям лицами, не имевшими никакой живой связи с преданием (таково Евангелие Маркиона и так называемые апокрифические Евангелия, заимствованные из канонических Евангелий путем расширения). Разнообразие Евангелий произошло от того, что предание, в нем заключающееся, очень долгое время оставалось устным. Этого разнообразия не существовало бы, если бы жизнь Иисуса была сразу написана. Желание преднамеренного искажения могло существовать на Востоке менее, чем где-либо в другом месте, так как литературные воспроизведения предыдущих повествований или, если хотите, плагиат - обычай историографии [Это можно наблюдать у целой серии арабских историков, начиная с Tabari, у Moise de Khorene, в Firdousi. Последующий писатель брал повествования своих предшественников полностью, ничего в них не изменяя]. Момент, в который эпическое или легендарное предание записывается, определяет время прекращения образования дальнейших его вариантов. И последовательное письменное изложение не только не стремится к новым подразделениям, но, наоборот, имеет некоторого рода скрытую тенденцию возвратить повествование к единству уничтожением всех редакций его, признаваемых неточными. Было гораздо менее Евангелий в конце II-го века, когда Ириней нашел мистические доказательства, на основании которых он утверждал, что было только четыре Евангелия и не могло быть больше, чем в конце первого столетия, когда Лука написал в начале своего повествования: Epeisi per polloi epexeiritai [Лука, I, I]. Уже в эпоху Луки многие первобытные редакции, по всей вероятности, исчезли. Устное предание производит множество вариантов; с момента записи это разнообразие оказывается неудобством. Если бы логика, подобная логике Маркиона, взяла верх, у нас было бы только одно Евангелие, и лучшим указанием на искренность христианской веры служит то, что стремление апологетов не уничтожило противоречий с целью приведения к единому тексту. На самом деле, потребность в единстве была пересилена противоположным желанием: ничего не потерять из предания, считавшегося драгоценным во всех своих частностях. Приписываемое св. Марку желание сделать сокращенное изложение более древних текстов совершенно противоречит духу того времени, к которому это относится. Тогда скорее стремились пополнить текст разнородными дополнениями, как это и сделал Матфей [См. Saint-Jerome, Proef. In evang. Ad Damasum], чем отбросить из маленькой книги имевшиеся подробности, которые считались проникнутыми божественным духом.

Наиболее важным документами для описываемой эпохи, кроме Евангелий и других писаний, которыми объясняется их редакция, являются послания, где почти всегда заметно подражание св. Павлу. Того, что мы скажем в нашей книге, буде совершенно достаточно, чтобы познакомить читателя с нашим мнением по поводу каждого из этих посланий. Счастливая случайность дала возможность в последнее время получить значительные разъяснения к наиболее интересному из посланий - посланию Климента Римского. С этим драгоценным документом были знакомы до сих пор только по манускрипту, называвшемуся Александринус, присланному в 1628 г. Кириллом Лукарисом Карлу I. В этом манускрипте был значительный пропуск, помимо многих мест испорченных или неразборчивых, которые нужно было заполнить предположениями. Новый манускрипт, найденный в Фанаре в Константинополе, содержит текст послания в целости. Софийский манускрипт, находившийся в библиотеке покойного г-на Моля и приобретенный кембриджским университетом, заключает в себе сирийский перевод вышеупомянутого послания. Г-ну Бенали поручено опубликовать этот текст.