Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов   ::   Гольбах Пьер

Он поставил первой своей задачей выяснить, "действительно ли соответствует поведение тех, кого церковь называет святыми и ставит нам в пример, божественным совершенствам и благодетельным целям проведения, другими словами, является ли их поведение мудрым, справедливым, выгодным для общества".

Церковь уверяла и уверяет, что рекомендуемое ею поведение является для верующих прямым путем к личному счастью и вечному блаженству, то есть соответствует подлинным интересам каждого человека. Отсюда Гольбах выводил свою вторую задачу - выяснить, соответствовало ли поведение святых "видам провидения, озабоченного благосостоянием и сохранением своих подданных творений".

При этом оказывается, что поведение святых с точки зрения сохранения рода человеческого не выдерживает никакой критики. Если бы люди всерьез приняли их советы и стали ими руководствоваться в своей повседневной жизни, то их жизнь приобрела бы самые отвратительные черты, а род человеческий стал бы вымирать. Метод, которым бог решил спасти род человеческий, на самом деле никакого спасения не приносил. "Мудрый, справедливый, всемогущий бог мог бы найти более легкие и верные пути для спасения рода человеческого, чем заставить умереть своего сына, и к тому же напрасно... Евангелие не содержит никаких истинно разумных предписаний и правил, которые не были бы лучше даны у какого-нибудь Сократа, Платона, Цицерона, Конфуция и у других языческих мудрецов, живших ранее Иисуса". Так называемые заповеди, приписываемые христианами Иисусу, с точки зрения Гольбаха, противоречивы и невыполнимы, бессмысленны: "Разум находит в них лишь безрассудные понятия, бесполезные или даже вредные для общества; они выполнимы лишь для небольшого числа сумасшедших и не оказали никакого влияния на прочих смертных".

Гольбах рассматривал христианство как реформированный иудаизм. С большой иронией и сарказмом описывает он отношение к нему ревнителей еврейской старины. "Достоверно известно, что сын божий не имел успеха у евреев, к которым бог-отец его специально послал. Об упрямство этого очерствевшего народа разбились все попытки, продиктованные мудростью, предвидением и всемогуществом бога. Напрасно Иисус старался подкрепить свою миссию чудесами - эти чудеса не внушили доверия к себе. Напрасно он пытался основывать свои права на признанных его согражданами пророчествах-они отвергли реформы и новое учение, которое он принес, увидели в нем обманщика и осудили его на смерть". Так же отнеслись они и к апостолам. И их они рассматривали тоже в качестве обманщиков. "Его (Иисуса.-Ред.) апостолы имели у евреев немногим больше успеха, чем их учитель. Тщетно они проповедовали и творили чудеса, тщетно они цитировали и толковали тексты Ветхого завета, доказывая, что в них ясно, хоть и иносказательно, говорится об их мессии они сумели найти среди евреев лишь очень небольшое число прозелитов. Приведенные, наконец, в отчаяние упрямством своих сограждан, они обратились к язычникам, которым возвестили евангелие, то есть реформированный Иисусом иудаизм".

Несмотря на все остроумие, это объяснение в научном отношении оставляет желать много лучшего. Гольбах, как это читатель видит в ряде мест книги, совершенно не способен правильно, объективно объяснить социальную сущность иудаизма и причины гонений "а еврейский народ. Здесь многое у Гольбаха имеет характер субъективных оценок или некритического восприятия господствовавших в то время взглядов на особенности психологического склада и религии евреев. В наше время для советского читателя эти оценки Гольбаха совершенно неприемлемы. Рассуждения Гольбаха о еврейском народе определяются его идеалистическим пониманием истории, а не какой-либо национальной ненавистью.