Искупление   ::   Михайлов Сергей

 — Мои верные рыцари вновь погребли несчастного безумца, и дабы не повторилось страшное злодеяние, взялись охранять сие место вплоть до особого моего распоряжения. — Властным жестом он поманил к себе начальника стражи. — Ответь, благородный рыцарь, здесь ли покоится тело казнённого пророка?

— Да, Великий Магистр, — ответил меченосец, склонив голову. — Слово верного слуги Церкви!

— При тебе ли, рыцарь, погребён был пророк?

— Да, повелитель. И с тех пор ни один из нас ни на минуту не отлучался с этого места.

— Ручаешься ли ты, доблестный воин, что никто не мог похитить пророка из этой гробницы?

— Клянусь святым Локом! — воскликнул меченосец. — Даже тень бесплотная, и та не смогла бы проникнуть незамеченной в сей уединённый склеп!

Верховный Жрец резко повернулся к толпе. Глаза его сверкали, тонкие губы подёргивались. Момент торжества был близок, слишком близок…

— Вы слышали, дети мои! — прогремел Иерарх и воздел руки к небу. — Господь тому свидетель — тело лжепророка там, за этим камнем! Смотрите же, люди Ирии!!

Он дал знак меченосцам, и те дружно навалились на огромный камень, закрывающий вход в гробницу. Наконец вход был свободен.

— Если есть среди вас смельчаки, — крикнул Жрец, — пусть вместе со мной войдут в склеп! Ну! Есть храбрецы?

Расталкивая людей локтями, из толпы выбрался кузнец, так отважно вступившийся за Адуса.

— Есть, Иерарх! — прогудел он. — Идём!

И вновь побледнел Верховный Жрец, в глазах его застыл испуг. Но отступать было слишком поздно.

— Идём! — решительно заявил он, пропуская гиганта вперед.

Каменная усыпальница поглотила обоих. В который уже раз толпа, затаив дыхание, обратилась в ожидание. Медленно, медленно тянулись минуты…

Истошный вопль потряс каменные недра. И тут же в чёрном проёме входа показалась могучая фигура кузнеца.

— Гробница пуста, — тихо сказал он, и не было среди многих тысяч ни одного, кто бы не услышал сих слов — если не ухом, то сердцем.

— Пуста… — эхом отозвались скалы.

— Пуста… — шепнул кто-то с неба.

Шатаясь, держась за сердце, в миг в седого старика обратившийся, выбрался из гробницы Иерарх. Как же жалок был он сейчас!

— Это конец, — бормотал он, — это конец…

Рокотом взорвалась толпа, словно шквал ураганный потряс пустыню — шквал кипящих страстей.

— Мы верили в тебя, Учитель!..

— Чудо! Истинное чудо!..

— Господи, не оставь нас милостью Своею!..

Поддерживаемый под руки верными слугами, Верховный Жрец медленно приходил в себя. Крах всех его надежд был полный. Крах всей его жизни… Словно из-под земли вырос перед ним Вифокур.

— Как же так, Иерарх! — язвительно произнёс он, кривляясь. — Ведь даже тень бесплотная, и та не смогла бы… Ха-ха-ха! Ты проиграл, Иерарх! Пророк воскрес! Воскрес!! Слава пророку!

Но Жрец не видел более ничего — ничего, кроме глаз ненавистного Адуса. Тот стоял, всё так же гордо сложив руки на груди, с лицом, залитым кровью… Он улыбался, но не злобно, не мстительно, а — от счастья, простого, бесхитростного счастья. В последний раз скрестились взгляды обоих врагов — теперь уже в открытой схватке.

«Ты торжествуешь, раб», — говорил тускнеющий взор Иерарха.

«Торжествует истина, Жрец, — мысленно возразил казначей, — и ты помог ей в этом торжестве».

«Будь ты проклят, раб!»

«Смирись с судьбой, Жрец. Пророк воскрес — именно ты открыл людям глаза на сие. Уверуй же в него, и ты обретёшь покой».

«Но если бы он не воскрес!»

«Он не мог не воскреснуть».

«Я ненавижу тебя, раб!»

«Ненавидишь раба? Значит ты сам — раб! Мы квиты, Жрец. Впрочем…»

Адус шагнул навстречу врагу. Рука его метнулась вперёд: тридцать монет выплеснулись в лицо некогда гордому Иерарху.

—  Теперь мы квиты, Жрец.

Он круто повернулся и быстро зашагал сквозь толпу — туда, где голые скалы обрамляли бесплодную пустыню и тянулись до самого горизонта.