История магии   ::   Леви Элифас

Слово никогда не пусто и, если было написано, что оно было у Бога, и оно было Бог, то это было сделано потому, что оно есть выражение и доказательство бытия и истины. Дьявол назван и персонифицирован в Евангелии, которое есть Слово истины, следовательно, он существует и мы должны рассматривать его как личность.

Зло существует. В этом невозможно сомневаться; мы можем творить добро или зло. Есть существа, которые творят зло сознательно и намеренно. Дух, который одушевляет эти существа и подстрекает их поступать плохо, это предатель, который свернул с правильной дороги и встал как препятствие на пути добра. Таково точное значение греческого слова diabolos. Другие духи, которые любят и творят зло, являются второстепенными. Есть дьявол, дух заблуждения, дикого невежества, головокружения; в его подчинении есть существа, которые являются его вестниками, посланцами, ангелами. По этой причине Евангелие говорит о вечном огне, который предопределен для дьявола и его ангелов. Сами эти слова являются для нас откровением и заставляют нас искать их значение, что и дает нам определение дьявола. Дьявол есть отсутствие нравственности в существе. Моральное зло — это неправда в действии, как ложь — преступление в речи. Несправедливость есть сущность лжи, и каждая ложь есть несправедливость. Когда то, что мы произносим, справедливо, лжи нет. Когда то, что мы делаем, справедливо и правильно по образу действия, нет греха. Несправедливость есть смерть морального существа, ложь есть яд ума. Следовательно, дух лжи есть дух смерти. Тех, кто прислушивается к нему, он обманывает и отравляет. Но если мы должны воспринять его персонификацию серьезным образом, он должен бы быть абсолютно мертвым и абсолютно обманчивым; это утверждение содержит явное противоречие. Иисус сказал, что дьявол — лжец, подобно его отцу. Кто же отец дьявола? Любой человек дает ему персонифицированное существование, действуя по его наущениям; человек, который дьяволизирует себя есть отец инкарнированного духа зла. Но имеется опрометчивая, нечестивая и чудовищная концепция, традиционная подобно гордыне фариссеев, и, наконец, имеется гибридное создание, которое вооружило жалкую философию восемнадцатого века кажущейся защитой. Это ложный Люцифер еретической легенды — ангел возгордившийся и возомнивший себя Богом, храбрый настолько, чтобы купить себе зависимость ценой вечного мучения; прекрасный настолько, чтобы поклоняться себе в полном Божественном Свете; сильный настолько, чтобы царствовать во мраке и скорби и сотворить себе трон из неугасимого огня. Это Сатана еретика и республиканца Мильтона, лицемерный герой черных вечностей, украшенный рогами и когтями.

Это дьявол, царь зла, как если бы зло было царством, который умнее людей, боящихся его уловок.