Откровенный разговор с верующими и неверующими   ::   Осипов А А

Поначалу всей семьей, втроем, клеили на дому папиросные коробки для фабрики "Лаферм". Потом мать стала работать корректором в газете, прирабатывала шитьем. Зарабатывала мало, еле концы с концами сводили. Я учился, а летом каждый год старался подработать на ботинки, на одежду: монтерствовал, малярил, рекламы на улицах раздавал, мячи на теннисных кортах подавал, на побегушках в редакции был, газеты по киоскам развозил, "собственным корреспондентом" работал, туристов в качестве гида водил.

Как у всякого мальчишки, а позже юноши, были и у меня свои мечты. Всегда любил я естествознание. Собирал коллекции жуков и окаменелостей. Мечтал геологом стать. Очень любил еще и историю. Много читал и собирал книги. Рано потянуло писать стихи.

Влекло меня все время к коллективу, к общественной работе. Был я в пионерах, потом эта организация у нас закрылась. В скауты пошел. Но они из ведения Христианского союза молодых людей (так называемая ИМКА международная, финансируемая из США юношеская организация) перешли под руководство русской монархической эмиграции (генерал Байов).

Покинув по совету матери, отрицательно относившейся к эмигрантской политической возне, скаутскую организацию, пытался сам себе создать общественную работу - школьный журнал на стеклографе печатал, в юношескую труппу записался, на курсах выразительного чтения работал.

А душа просила чего-то большего. И жила в ней тоска по родному, русскому... Хотя и эстонскую землю тоже полюбил крепко.

А между тем и скауты, и школа, и газеты, и все окружающее учили антисоветчине. Мальчишкой был. Многому верил. Стишки пописывал, нередко с антисоветским оттенком. А сам делам людей советских мысленно аплодировал, гордился ими, как "нашими", "своими"... О Советском Союзе жадно читал... И осуждал с чужого голоса... И тянулся собственным сердцем... Метался.

КАК СКЛАДЫВАЛАСЬ МОЯ ВЕРА

"Закон божий" преподавали нам в школе. Дома о вере слышал немного. Бабушка и мать принадлежали к тем людям, о которых говорят, что они имеют бытовую веру. В церковь ходили, но фанатичками никогда не были. Бабушка была из кронштадтских портних. Проучившись всего полтора года в школе, она стала женой офицера, попала в общество дворян и баронов, но и там сумела завоевать всеобщее уважение. Много читала, была жадна до знаний, очень добра и справедлива. О вере все слова дедовы повторяла: "Хочешь веру не растерять держись подальше от духовенства!"

В скаутах нас пытались, что называется, "натаскать" в религиозном духе. Даже сборы назначали к службе в соборе, а оттуда уже вели куда-либо. Но я научился к обедне приходить не раньше, чем к "Отче наш..." Особых религиозных чувств во мне в то время не было. Верил, но и думал. Естествознание, которое я любил, учило скорее неверию, хотя учительница по этому предмету и была усердной церковницей. Помню, пришел я как-то из школы домой и заявил матери:

- А человек-то не богом сотворен, а от обезьяны произошел. Это научный факт! Мать шуткой ответила:

- Ну, знаешь! Может быть, твоя мать и обезьяна, а моя нет!

Так и жил. И что из меня вышло бы, не знаю. И естественник во мне шевелился, и поэт. Но жизнь поставила надо мной неожиданный опыт, пути ее совершили непредвиденный зигзаг...

Было это в 1928 году. Я учился в предпоследнем классе гимназии. В этом году в Таллине возникли религиозно-философские кружки так называемого Русского студенческого христианского движения (РСХД). Это была эмигрантская организация, имевшая центр в Париже и тесно связанная с Парижским эмигрантским богословским институтом, финансировалась она из США американскими международными молодежными организациями ИМКА и ИВКА и Всемирной христианской студенческой федерацией.