Полёт орла   ::   Кришнамурти Джидду

Существует ли действие, в котором мысль видит что-то мгновенно и тут же действует, так, что нет идеи или идеологии, на основе которых надо ещё отдельно действовать? Существует ли действие, в котором именно видение и есть действие? — в котором само мышление и есть действие? Я вижу, что мысль рождает страх и удовольствие. Я вижу, что там, где есть удовольствие, есть и боль, — а значит имеется и сопротивление этой боли. Я вижу это очень ясно; и видение этого есть незамедлительное действие; в видение этого очевидным образом вовлечена мысль, логика, мышление; однако, видение этого мгновенно, действие мгновенно, — следовательно, есть свобода от него.

Мы понимаем друг друга? Не спешите, всё это не так просто. Пожалуйста, не говорите так легко «да». Если вы говорите «да», это предполагает, что вы уйдёте из этого зала свободными от страха. Ваше «да» — это лишь утверждение, что вы поняли словесно, интеллектуально, — но это вообще ничего не значит. Мы с вами исследуем здесь этим утром проблему страха, и когда вы уйдёте, вы должны быть полностью свободными от него. Это означает, что вы — свободный человек, другой человек, полностью трансформированный, — и не в будущем, а в настоящем; вы ясно видите, что мысль порождает и страх и удовольствие; и вы видите также, что все наши ценности основаны на страхах и удовольствиях: моральных, этических, социальных, религиозных, духовных. Если вы воспринимаете истину этого — а для этого вы должны быть необыкновенно бдительными и логичными и здравыми в наблюдении каждого движения мысли, — само это восприятие является тогда полным, целостным действием, и поэтому когда вы уйдёте, вы будете уже вполне свободными от всего этого; а в противном случае вы будете спрашивать: «Как мне освободиться от страха — завтра?»

Мысль должна участвовать в действии. Вам не обойтись без неё, если вы хотите доехать до своего дома. Вы должны подумать, чтобы сесть на нужный автобус, или поезд, чтобы добраться до работы, мысль тогда действует эффективно, объективно, безличностно, неэмоционально; такое мышление жизненно необходимо. Но вот когда мысль, используя память, тащит за собой накопленный жизненный опыт в будущее, действие является ущербным, так что в нём обязательно присутствует сопротивление — и всё, что с этим сопротивлением связано.

Теперь мы можем перейти к следующему вопросу. Сформулируем его так: «Каково происхождение мысли — и кто является мыслящим?» Очевидно, что мысль — ответ знания и жизненного опыта, хранящихся в памяти и являющихся той основой, в которой рождается ответ мысли на любой вызов, — если вас спрашивают, где вы живёте, следует немедленный ответ. Память, жизненный опыт, знания являются тем базисом, из которого возникает мысль. Поэтому мысль никогда не бывает новой; мысль — всегда стара; мысль никогда не может быть свободной, поскольку она связана с прошлым — а значит ей не под силу увидеть что-либо новое. Когда ясно понимаешь всё это, ум замолкает. Жизнь — это движение, непрерывное движение во взаимоотношениях; а мысль, пытаясь захватить это движение в терминах прошлого, в форме памяти, боится жизни.

Когда видишь всё это, когда видишь, что свобода необходима для исследования, а исследование в свою очередь предполагает дисциплину познания, а не подавление или подражание, — когда видишь, как и общество и прошлое обуславливают ум, когда видишь, что любая мысль, рождённая мозгом, стара и поэтому не способна понять ничего нового, — тогда ум становится абсолютно безмолвным без всякого контроля и насилия. Не существует никакой системы или метода, будь то японский дзен или индийская йога, которые могли бы сделать ум безмолвным. Попытка стать безмолвным через самодисциплину — одна из глупейших идей ума.