Сила безмолвия   ::   Кастанеда Карлос

Ими являлись: очень убеждающие жесты пренебрежения и надменности, резкие повороты лица в правую сторону, как бы в порыве гнева, повороты нижней части тела, когда левое плечо как бы прикрывало часть лица; сердитые взмахи рук выше уровня глаз, которые как бы убирали волосы со лба, и походка проворного, но неторопливого человека, который слишком осторожничает, решая, каким путем идти.

Дон Хуан сказал, что эти детали поведения и слепота других людей делали Тулио незабываемым характером. Фактически, он был настолько незабываем, что для того, чтобы спроецировать Тулио на дон Хуана или других учеников, как на экран, любому из четырех мужчин надо было сделать только намек на черту характера, и дон Хуан, как и другие ученики, автоматически доделывали остальное.

Дон Хуан сказал, что благодаря невероятной последовательности подачи информации, Тулио был для него и для других учеников сущностью отрицательного, отвратительного человека. Но в то же время, если бы они покопались в себе поглубже, они бы узнали, что Тулио был подобен навязчивой идее. Он был подвижен, таинственен и создавал, сознательно или бессознательно, впечатление человека, находящегося в тени.

Дон Хуан спросил Тулио, как они вызывали «намерение». Тулио объяснил, что «сталкеры» вызывают «намерение» громко вслух. Обычно «намерение» вызывается в небольшой, темной, изолированной комнате. На черный стол ставится свеча, чье пламя должно быть в нескольких дюймах перед глазами, затем медленно произносится слово «намерение», которое повторяется ясно и четко, без спешки, сколько чувствуешь нужно для этого раз. Высота голоса поднимается или спадает без всяких мыслей об этом.

Тулио подчеркивал, что незаменимой частью действия вызова «намерения» была полнейшая концентрация на том, что «намеренно» вызывалось. В их случае концентрация была на их однородности и на внешности Тулио. Позже, когда «намерение» сплавило их, им потребовалась пара лет для создания уверенности, что их однородность и внешность Тулио стали реальностью для наблюдателя.

Я спросил дон Хуана, что он думает о способе их вызова «намерения». Он сказал, что его бенефактор, как и нагваль Элиас, были более ритуальны, чем он сам, поэтому они предпочитали такие вещи, как свечи, темные клозеты и черные столы.

Я случайно заметил, что меня очень привлекает ритуальное поведение. Ритуал мне казался необходимым для фиксирования внимания. Дон Хуан отнесся к моему замечанию довольно серьезно. Он сказал, что «видит» мое тело, как энергетическое поле, и оно обладает той же чертой, которую, как он знает, имели все маги древних времен и жадно искали в других — яркое пятно внизу на правой стороне светящегося кокона. Эта яркость ассоциировалась с изобретательностью и со склонностью к патологии. Черные маги тех времен находили удовольствие в использовании этой скрытой черты и связывали ее с темной стороной человека.

— Значит, есть дьявольская сторона человека, — сказал я с ликованием. — ты всегда отрицал ее. Ты всегда говорил, что дьявола не существует, что существует только сила.

Я был удивлен своей вспышке. В этот момент все мое католическое воспитание обрушилось на меня и князь тьмы казался мне реальнее, чем жизнь.

Дон Хуан хохотал до тех пор, пока не поперхнулся.

— Конечно же, у нас есть темная сторона, — сказал он. — мы способны на бессмысленное убийство, не правда ли? Мы сжигали людей с именем бога. Мы уничтожаем себя, мы уничтожаем жизнь на этой планете, мы разрушаем землю. Потом мы облачаемся в мантии и ризы, и бог говорит с нами впрямую. Что же он говорит нам? Он говорит, что мы должны быть паиньками, или он накажет нас. Бог столетиями угрожает нам, но ничего не изменилось. Не потому, что мы с дьяволом внутри, а потому, что мы тупы, как пробки. Да, человек имеет темную сторону, и она называется глупостью.

Я ничего не сказал, но мысленно аплодировал ему и с удовольствием думал о том, что дон Хуан величайший и искусный знаток дискуссий. Ему вновь удалось повернуть мои слова на меня же.