Затемнение в Грэтли   ::   Пристли Джон Бойнтон

Он из тех, кто никогда не упускает случая сказать другим: «Все на фронт!» или что-нибудь в этом роде. И, кажется, он копьеносец или знаменосец в отряде местной обороны. Но сами посудите – называть меня пятой колонной только потому, что я люблю иной раз пошутить!

– А я полагал, что у вас тут уже перестали говорить о пятой колонне, – сказал я.

– Да и в самом деле перестали, – отозвался второй офицер. (Я уже успел заметить, что он осел.) – Их давно переловили и всех посадили под замок.

– Ну, нет, я бы этого не сказала, – покачала головой Шейла с глубокомысленной миной, какую всегда делает ветреница, пожелавшая вдруг говорить серьезно. – Десятки их шныряют повсюду.

– Откуда вы знаете, Шейла?

– Знаю, и все.

Подняв брови, я посмотрел на мистера Периго, и он тотчас мигнул мне в ответ. Глаза у него были очень светлые, словно выцветшие, и странно выделялись на этом безжизненном, накрашенном лице. Волосы на висках были седые, зато на макушке – фальшивая накладка безупречно каштанового цвета.

– Смотрите-ка, вот и Дерек с Китти! – закричала Шейла и, вскочив, побежала им навстречу.

Я смотрел ей вслед, все еще мучимый тем же неотвязным вопросом.

– Обворожительная женщина, – сказал мистер Периго с фарфорово-деревянной усмешкой, противоречившей его словам. – Мы все очень любим Шейлу. Не правда ли, миссис Форест? Она такая веселая, жизнерадостная. Один мой знакомый, командированный сюда на службу и скучающий здесь, как в ссылке, говорил мне недавно, что бывают дни, когда только возможность изредка любоваться чудесными ногами Шейлы удерживает его от самоубийства.

Миссис Форест немедленно призвала его к порядку.

– А ведь ей много пришлось пережить до того, как она вышла за Лайонела Каслсайда, – сказал напыщенным тоном майор Форест. – Она очень рано вышла замуж, бедняжка, и первый муж ее скоропостижно скончался в Индии. Она никак не может забыть его.

– Да, – подхватила миссис Форест, склонная к сентиментальности после нескольких порций джина с лимонным соком. – Я часто замечала, как глаза ее вдруг наполняются слезами, и она говорила мне, что не может забыть эти последние тяжкие дни в Индии. Впрочем, теперь она очень счастлива.

– И она хорошо сделала, что вышла за майора Каслсайда, – сказал мистер Периго очень серьезно. – Он человек состоятельный, ну, и притом племянник старого сэра Фрэнсиса Каслсайда. Вы, конечно, слыхали, – это относилось ко мне, – о глостерских Каслсайдах?

Я ответил, что ничего о них не слыхал, что слава о глостерских Каслсайдах не докатилась до наших прерий. Чета Форестов ледяным молчанием реагировала на этот взрыв колониального юмора, но мистер Периго, как мне показалось, незаметно подмигнул мне.

– Я где-то встречал ее раньше, – добавил я, глядя издали на Шейлу.

– Так вот почему вы так упорно ее рассматривали? – вкрадчиво спросил мистер Периго.

– Да. Это, конечно, не важно, но вы знаете, такой пустяк иной раз не дает покоя…

Оказалось, что миссис Форест целыми днями мучается, если ей не удается припомнить, где и когда она видела какого-нибудь человека. Она призвала в свидетели мужа, который подтвердил, что она мучилась иногда в течение нескольких дней. (Внушительное, должно быть, зрелище!) Затем миссис Форест объявила, что им пора домой. (Кажется, была очередь ее мужа угощать компанию.) И они ушли.

Мне было любопытно, как мистер Периго будет держать себя, оставшись со мною наедине. Как я и ожидал, он сразу стал серьезен.

– Вот что, мистер Нейлэнд, – начал он, – я уловил в ваших глазах вопрос, что я здесь делаю. Вы человек умный, – да-да, я это сразу увидел, – и поэтому могли заметить, что и я тоже умный человек… Верно я говорю?

– Да, я это заметил.