Завещание Колумба   ::   Вайнеры Братья

- А сколь ко годков Кольянычу было?

- Семьдесят три, - сказал я и поймал себя на том, что говорю это с легким смущением, будто почтенный возраст Кольяныча лишал его права на дополнительное сочувствие которое вызывают люди умершие молодыми.

- Да, жаль Кольяныча большой души был старикан - искренне вздохнул Лешка и неожиданно хмыкнул. - Можем только утешаться мыслью, что сами то мы вряд ли доживем до этих лет.

- что то ты Дедушка на половине дистанции заныл? - поинтересовался я. По моему ты здоров как бык.

- Ну да, здоров! Давление скачет сердце покалывает Врачи говорят реальная опасность ишемической болезни. И работа заедает - сейчас тоже сижу квартальный отчет домой взял на службе не поспеваю.

Ему наверное в зародыше фотояйца была не суждена мужская судьба - он прямо из мальчишки стал Дедушкой. Может быть Кольяныч это знал? Неужели Кольяныч предвидел, что угнанный трамвай - последнее Лешкино озорство?

На том конце провода Лешка сострадательно чмокал губами и грустно дышал. Дедушка жалел от души Кольяныча и хотел бы сделать для него что-то хорошее например достать лекарство проведать в больнице привезти продуктов, но ехать старика хоронить было действительно ему слишком сложно и я пожалел, что послушался Галю и позвонил ему.

Трамвай со Щукинского круга укатил очень далеко. Тяжелая громада жизни сильнее нашей воли сильнее наших побуждений. Некому догнать - с перекошенным от напряжения лицом - неуправляемую колесную коробку некому остановить бесцельное опасное движение некому вызволить из беды и сказать каждый отвечает за свои грехи сам.

Я слушал Лешку и раздумывал как бы закончить легче и безболезненнее этот разговор - я ведь ни в какой мере Дедушке не судья и совершенно не собирался корить его за сгинувшую добрую память.

Но Лешка сам прервал поток жалоб на плохое самочувствие и завал работы сказав неожиданно:

- Я вот, что надумал... Мне с тобой на похороны никак не вырваться... Ну пойми меня - никак не получается... Мои то все на даче ты ведь и меня случайно застал... Если я не приеду к ним сегодня они там с ума посходят... Предупредить-то я никак их не могу...

- Да я не настаиваю, - перебил я его - что ты мне объясняешь...

- Не нет ты слушай. Мы с тобой вот как поступим - я со всеми своими бабехами поеду на дачу на электричке, а тебе оставлю машину на площади у Белорусского вокзала мы так всех зайцев убьем. И тебе там в Рузаеве на машине будет сподручней. Лады?

Удовольствие от найденного решения половодьем затопило необитаемый крошечный островок Лешкиной скорби. Он придумал себе вклад - не какие-то там бессмысленные цветочки, а предметное полезное участие в добром деле проводов и поминовения хорошего человека.

- Дедушка я ведь не из-за машины тебе позвонил, - слабо начал я возражать, но Лешка не дал мне захватить маленький плацдарм и окопаться.

- А вот эти разговоры для бедных! - деловито и решительно забуркотел он и его беспомощно - горестные вздохи бесследно исчезли из трубки. - Будь у меня возможность, я бы безусловно поехал. Надеюсь в этом случае ты бы все равно поехал со мной, а не на электричке? Прошу тебя не выдуриваться.

Галя сказала над моей головой, словно подслушав:

- Твоя деликатность иногда становится людям невыносимо тягостной. Не мучай товарища - возьми машину.

Я махнул рукой, а Лешка уже объяснял мне где будет стоять его "жигуленок" цвета "коррида" госномерной знак 08-98, что документы и ключи будут лежать под ковриком рядом с водительским сиденьем, а задняя левая дверь будет не заперта на стопорную кнопку, тумблер противоугонного устройства включается на правой панели под щитком. Технология передачи мне машины полностью захватила Лешку, он вырвался из невыносимой для него роли скорбящего свидетеля и стал деятельным активным созидателем и участником ситуации.