Тайны рун. Наследники Одина   ::   Кормилицын Сергей

Для тех, кто каждый день пользовался рунами, даже мыслил категориями рун, они были настолько само собой разумеющейся частью окружающего мира, что говорить о них что бы то ни было специально не было никакого смысла и никакой необходимости. Поэтому подробных сведений об этих священных знаках, о том, пользовались ли ими конунги Валдамар и Ярислейф [6] , до нас не дошло.

Предки не оставили нам также никаких разъяснений, никаких инструкций к их таинственному наследству. Поэтому все, что известно нам о руническом письме, основывается главным образом на изучении предметов и памятников, на которых изображены древние знаки: могильных и памятных камней, оружия, инструментов и украшений, амулетов и оберегов. Утешает, что предметов этих к нынешнему дню найдено достаточно много — порядка шести тысяч. То, что рунические памятники столь многочисленны, объясняется тем, что руны были в ходу никак не меньше тысячи лет, техникой их начертания владели многие, и как следствие выполненные этими знаками надписи сохранились на территории от Гренландии до Константинополя, то есть повсюду, куда заносило морских бродяг — викингов.

Некоторые сведения о том, как пользоваться скрытой в рунах силой, можно получить и из скандинавских саг. Так, области применения этих письмен в общем очерчены в эддических «Речах Сигрдривы»: врачевание, раскрытие обмана, охранные заклинания и пр. А некоторые методы работы с ними описаны в «Саге об Эгиле», посвященной жизни великого скальда и эриля [7] . Есть сюжеты связанные с рунами и в более поздних исландских сагах, например в «Саге о Греттире». Там вырезанные на дереве и окрашенные кровью письмена используются в злых целях — для навлечения проклятья на голову врага. Подтверждения того, что руны и впрямь использовались подобным образом, иногда попадают в руки археологов: любовные амулеты из олова и свинца, заклинания от болезней, подобные знаменитой лечебной палочке из Рибе [8] . Однако сведения эти настолько отрывочны, что свести их в стройную систему можно, лишь скрепив изрядным числом предположений и допущений.

Впрочем, о чем можно говорить с определенной уверенностью, так это о том, что до нас, вероятно, дошли далеко не все руны, существовавшие изначально. Дело в том, что, хотя некоторое количество знаков было общеизвестным — достаточным, чтобы посулить горе и многие беды тем, кто посягнет на украшенный письменами предмет, — пользоваться всем массивом знаков могли лишь избранные. Судя по всему, язык рун был своего рода тайным шифром эрилей. Причем шифром достаточно сложным: до сих пор многие надписи не дешифрованы, а некоторые считаются рунической абракадаброй. Исследователи признают, что в них есть закономерности, свойственные вполне самостоятельному языку, но заявляют, что «язык старшерунических надписей не может быть отождествлен ни с одним из древнегерманских диалектов». Из двух сотен надписей, выполненных знаками Старшего футарка [9] , дешифрованы, таким образом, далеко не все.

Несколько проще обстоит дело с символическим значением рун. В нашем распоряжении есть определенное количество скальдических песен, созданных специально для запоминания тайных знаков, «Лейденская рукопись», «Сент-Галленская», «Abecedarium Nordmannicum», «Венская рукопись». Однако беда всех этих источников в том, что созданы они были слишком поздно, когда эпоха рун уже катилась к закату. Поэтому многие рунологи предполагают (и с ними отчасти можно согласиться), что до нас дошли отнюдь не все символы. На деле их было множество, несколько сотен или даже тысяч, но нам остались лишь самые распространенные, часто употребляемые или — в качестве варианта — наиболее известные за пределами сообщества эрилей. В пользу этого утверждения говорит то, что во всех известных нам системах идеографической письменности — древнеегипетской, шумерской, китайской, японской — число знаков на порядки превышает число известных нам рун.