Здравствуй, Мурка, и прощай!   ::   Колычев Владимир

Поупражнялись пацаны, и на дело. Марина наколочку им на гражданина Парцеля дала. Анисим – «участковый», а Капрон и Кнут – оперативники из ОБХСС. Ордер липовый ему предъявили. Закошмарили мужика. Обыск провели, даже понятых из соседней квартиры пригласили. Короче, наварились на кучу бабок и драгоценных безделушек полную шкатулку взяли. И на квартиру к Марине. Добро делить. И обмывать удачно обстряпанное дельце.

– Хорош прикалываться! – осадил прикольщиков Капрон.

Он был у них за старшего. И при этом танцевал под ее, Марины, дудочку. Что она скажет, то он и делал.

– Что с побрякушками будем делать? – спросила она.

– Барыгу надо искать, – с умным видом сказал Кнут.

– Чтобы он потом нас ментам сдал? – покачала головой Марина. – Не вариант.

– Не вариант, – кивнул Капрон.

– Я думаю, рыжье нужно в слиток переплавить.

Капрон влет подхватил ее идею.

– Дантисту левому спихнуть можно. Пусть фиксы из рыжья лепит.

– А камушки? – спросил Кнут.

– Камушек без перстня не опознаешь, – как на недалекого посмотрела на него Марина. – Камушки ювелиру загнать можно.

– А кто рыжье будет плавить? – озадаченно посмотрел на нее Кнут.

– Кто спрашивает, тот и делает, – лукаво улыбнулась она и посмотрела на Капрона.

– Ты, Кнут, спросил, ты и сделаешь, – решил тот.

– А я умею? Как это делать, а?

– Очень просто, – осклабился Анисим. – Идешь в ментовку и говоришь, я такой-то, такой-то, много рыжья намыл, в слитки нужно укатать. Менты тебе популярно объяснят, как это сделать.

– Может, лучше сам сходишь? У тебя клифт мусорской, – с кислой миной отмахнулся от него Кнут.

И так же кисло посмотрел на Марину. Не нравится ему, что, по сути, им командует баба. Забыл уже, что эта баба спасла его вонючую валторну от расправы, и Марина смотрела на Кнута с плохо скрытой неприязнью. Не нравился ей этот тип.



* * *



Кнут был возмущен.

– У него же барахла красного – жуть! Все хапнуть надо было!

Марина понимала его состояние. Сама видела, сколько у ее бывшего ухажера Павлика было антиквариата. Картины, статуэтки, посуда, мебель. Больших денег все это стоило. Но Капрон ничего не взял. Только лавье, только золото и серебро. И не только это. Никак не думала Марина, что у Павлика обнаружится старый, но исправный и хорошо сохранившийся наган с патронами.

А денег было много. Без малого шестьдесят тысяч рубликов. И драгоценностей хватало.

– Жадность фраера сгубила, – спокойно сказала Марина.

– Это кто фраер?! – взвился Кнут.

– Тот, кто ведет себя как фраер.

– Ты это... Ты много на себя берешь...

Кнут выщелкнул из пачки папиросу.

– Курить – на кухню. – Марина показала ему на дверь.

Кнут вышел из комнаты на кухню. Послушный, но ершистый. Иголки у него такие же тупые, как и он сам.

На кухню вышел и Капрон. Марина не удержалась. Тихонько прокралась в умывальник, дверь оставила открытой – чтобы все слышать.

– Капрон, я не въезжаю, нами чо, баба рулит? – возмущенно спросил Кнут.

– Рулит. Чтобы ты не в тот поворот не въехал. Четыре делюги за нами, Кнут, и ни одного прокола. А бабла сколько срубили.

– А чего нам проколов бояться? Ну заметут менты. Тюрьма – наш дом.

– Давай не будем понты чесать, Кнут. На кич мы всегда успеем.

– Успеем. Закроют нас, а братва предъявит – чо это вы, жулики-мазурики, под бабой ходите?

– Никто тебе не предъявит. Маринка – центровая баба. Вся в батю своего.

– Да ладно. Запал ты на нее, потому и волю даешь.

– Ты за метлой следи. Не в тему метешь, пыли много.

– А не нравится мне, что баба у нас мазу держит. Мы дела делаем, а она в стороне. Разве так можно?

– Нужно. Наводку кто дает? Она. Терпилы Маринку знают, ей светиться нельзя.

– Наводку она дает. Сказал бы я, кому она давала.