Корабль дураков   ::   Брант Себастиан

Кумир всесветный дураков,

Я юношей и стариков

Лишь захочу – и обольщу,

И всех в болванов превращу,

Перед собой повергнув ниц:

Не знает власть моя границ!

Тех, кто читали «Одиссею»,

Прошу припомнить я Цирцею,

И Калипсо, и хор сирен.

Таков и мой всесильный плен!

Кто мнит, что он умен, хитер,

С тем короток мой разговор:

В котел безумья погружу

И в дурачка преображу.

А кто моим рубцом отмечен,

Ничем не может быть излечен!

Мой озорной сынок – дитя,

По-детски он шалит, шутя,

Но, на его проделки глядя,

Иной сластолюбивый дядя,

Закореневший в волокитстве,

С ним соревнуется в бесстыдстве,

И, как ребенок, несмышлен,

Двух путных слов не скажет он.

Сынок мой наг – ив этом знак,

Что похоть скрыть нельзя никак!

Спокон веков из града в град,

Затем что мой сынок крылат,

Любви влекущая беда

Порхает всюду и всегда,

И нет – от сотворенья мира —

Капризней, чем она, кумира.

Лук держит мой Амур-пострел,

Полны его колчаны стрел,

Всегда на тетиве рука,

И, чуть заметит дурака,

Стреляет он, – дурак сражен,

Остатков разума лишен

И, жертвой стать мне предназначен,

Пожаром страсти весь охвачен.

О, тот огонь неугасим!

Погублена Дидона [27] им,

Медея, тем огнем объята,

Сожгла своих детей и брата.

Всех жертв любви мы не сочли б:

От страсти Несс-кентавр погиб, [28]

И Троя натерпелась горя; [29]

С горы низверглась Сафо в море; [30]

Сирены пением влекли

К себе на гибель корабли;

И взнуздан был, и был оседлан

Мудрец один красоткой подлой; [31]

На воздух воспарил Вергилий, [32]

Хоть бог ему и не дал крылий.

За курс искусства страсти пылкой

Овидий поплатился ссылкой… [33]

Кой-кто мог мудрым слыть, когда б

Он не был блудодейства раб.

Кто женский пол чрезмерно любит,

В себе живую душу губит:

Как богу богово воздать,

Коль слишком дамам угождать?

Хоть знатный будь, хоть низкий люд,

Беда и срам – цена за блуд.

Глупец отъявленный, кто мнит,

Что в блуде меру сохранит:

Распутникам, как говорят,

Все нипочем, сам черт не брат

Одно тебе, дурак, лекарство:

Колпак! Носи и благодарствуй!



Бражники-гуляки

Бродягой, нищим тот умрет,

Кто вечно кутит, пьет и жрет

И лишь с гуляк пример берет.

* * *



Колпак ты на того надень,

Кто день и ночь, и ночь и день

Рад брюхо поплотней набить

И полной винной бочкой быть,

Как будто жизнь он взял на откуп

С единой целью: больше в глотку б!

Он за день виноградных лоз

Погубит больше, чем мороз.

Дадим такому человечку

На корабле глупцов местечко!

С ума сведет его вино —

Под старость скажется оно:

Трясуч, дурашлив, голос пропит, —

Свой смертный час он сам торопит.

На свете нет порока гаже:

Муж просвещенный, мудрый далее,

Предавшись пьянству, до конца

Лишится славы мудреца.

Пьешь в меру – разговор иной.

Не снес вина и старец Ной, [34]

Хотя в ту пору в мире целом

Был самым первым виноделом.

Вино и мудрых в грязь повалит

И колпаки на них напялит.

Когда израильский народ

Вливал, бывало, лишку в рот,

Он, как заведено меж: пьяниц,

Шумел, плясал безбожный танец

Вкруг изваяния тельца [35]

Языческого образца.

Недаром бог во время оно

Пить запретил сынам Аарона. [36]

Но в наши дни какой священник

Той заповеди не изменник?!

Хлебнул и Олоферн беды, [37]

И головы и бороды

Лишась, когда был пьян однажды.

И – жертва той же самой жажды —

Бывал и Александр пьян, [38]

Свой унижая царский сан,

И делал то, о чем потом

Сам вспоминал с большим стыдом.

Кто весел от вина сегодня,

Заплачет завтра в преисподней.

Когда б не пьянство, то вовек

Не знал бы рабства человек!

Чревоугодье, пьянство – страсти,

Чьи спутники – нужда, несчастье.

Отцам и сыновьям равно

Страданьями грозит вино,

Коль ты его хлебать привык

С кем ни на есть, как воду – бык.