Жак-фаталист и его Хозяин   ::   Дидро Дени

На сей раз первым заговорил Хозяин; он начал с обычного своего припева:

– Ну, Жак, рассказывай о своих любовных похождениях!

Жак. Не помню, на чем я остановился. Меня так часто прерывали, что я с тем же успехом мог бы начать с начала.

Хозяин. Нет, нет. Придя в себя от обморока, случившегося с тобой перед хижиной, ты очутился в постели, и тебя окружили домочадцы.

Жак. Хорошо. Прежде всего надо было спешно раздобыть лекаря, а все лекари жили не менее чем за милю. Крестьянин приказал одному из своих сыновей сесть на лошадь и съездить за ближайшим лекарем. Тем временем крестьянка подогрела густое вино, изорвала на лоскутья старую мужнину рубаху и припарила мне колено, обложила его компрессами и обмотала повязками. В остатки вина, послужившего для припарок, всыпали щепотку сахара величиной с муравьиный завтрак и дали мне выпить, а затем попросили меня запастись терпением. Время было позднее, и хозяева сели ужинать. Вот уже и ужин окончился, а мальчишка все не возвращался, и лекаря не было видно. Отец рассвирепел. Человек от природы сумрачный, он дулся на жену и был всем недоволен. Он сурово отослал остальных детей спать. Жена его села на скамью и принялась за пряжу, а муж начал расхаживать взад и вперед, затевая с ней ссору по всякому поводу.

«Если б ты сходила на мельницу, как я тебе говорил…» – и он заканчивал фразу тем, что укоризненно покачивал головой в сторону моей постели.

«Завтра схожу».

«Надо было сходить сегодня, как я тебе говорил… А остатки соломы в риге? Почему ты их не подобрала?»

«Завтра подберу».

«Наш запас подходит к концу; тебе следовало подобрать их сегодня, как я тебе говорил… А куча ячменю, который портится в амбаре, – бьюсь об заклад, ты и не подумала его поворошить».

«Дети сделали это».

«Надо было самой. Если б ты была в амбаре, то не стояла бы в дверях…»

Тем временем прибыл лекарь, затем другой, затем третий в сопровождении мальчугана из хижины.

Хозяин. Ты запасся лекарями, как святой Рох – шляпами. [3]

Жак. Первого не оказалось дома, когда за ним приехал мальчишка; но жена дала знать другому, а третий прибыл вместе с нашим посыльным. «Здорово, кумовья! И вы здесь?» – сказал первый остальным. Спеша ко мне изо всех сил, лекари изрядно вспотели, и теперь их мучила жажда. Они уселись за стол, с которого еще не успели прибрать. Жена спустилась в погреб и принесла оттуда бутылку. «Какого черта понесло ее к дверям!» – проворчал муж сквозь зубы. Лекари принялись пить, толковать о болезнях, свирепствующих в округе, стали перечислять клиентов. Я испустил стон. «Сейчас, – заявляют мне, – мы займемся вами». После первой бутылки попросили вторую в счет моего леченья, дальше третью и четвертую, все в счет моего леченья; при каждой новой бутылке муж неизменно восклицал: «Какого черта понесло ее к дверям!»

Что бы мог какой-нибудь другой автор, а не я, извлечь из этих трех лекарей, их беседы за четвертой бутылкой, несчетного числа их чудодейственных исцелений, из нетерпения Жака, хмурости крестьянина, болтовни сельских эскулапов о колене Жака, их разногласий, мнения одного, что Жак умрет, если не отрезать ему немедленно ногу, мнения другого, что необходимо извлечь пулю вместе с застрявшим куском одежды и сохранить бедняге ногу! Между тем вы увидели бы Жака, сидящего на постели, с жалостью разглядывающего свою ногу и говорящего ей последнее «прости», подобно одному из наших генералов, очутившемуся в руках Дюфуара [4] и Луи [5] . Третий лекарь вынужден был держаться в стороне, дожидаясь, когда первые два поссорятся и перейдут от руготни к действиям.

Я избавлю вас от всех тех описаний, которые вы найдете в романах, в старинной комедии и в обществе.