Жертва мистификации   ::   Константинов Владимир

Отдыхай. Там такая природа!

— Попробую. Ну, бывай!

— Пока. Если что, звони.

После разговора со Смеляковым все ещё больше запутывалось. Кому и для какой цели понадобилось сюда звонить? Что за этим кроется? Хоть убей, но я ничего не понимал. В конце-концов решил последовать совету друга и не брать в голову. Однако, от неприятного ощущения, что за мной следят, никак не мог избавиться.

* * *

Ровно в восемь часов спустился вниз в гостинную, где все уже были в сборе. За большим продолговатым столом сидели восемь отдыхающих и двое хозяев. Я поздоровался. Мне ответил нестройный хор. Анастасия Матвеевна встала и торжественным голосом проговорила:

— Разрешите представить нашего нового отдыхающего Андрея Андреевича. Прошу любить и жаловать!...Андрей Андреевич, разрешите познакомить вас с присутствующими. Герман Владиславович и Наталья Викторовна...

Из-за стола привстал пожилой, убеленный сединами, солидный, похожий на вузовского преподавателя философии мужчина, слегка кивнул гордой, красивой головой. Его жена, худая, некрасивая и надменная особа, вставать не стала, ограничилась кивком.

— Очень приятно, — отвесил поклон супружеской чете.

— А это Вадим Константинович со своей очаровательной Катенькой, — указала Анастасия Матвеевна на молодую пару, сидевшую напротив пожилой. — Извините, но Катенька категорически против, чтобы её называли по отчеству.

— Привет, старик, — проговорил Вадим, рослый красивый блондин примерно моего возраста и воздел вверх правый кулак.

— Очень приятно! — пощебетала его очаровательная подруга, юная и грациозная, больше похожая на старшекласницу, чем на жену. Возможно, так оно и есть на самом деле.

— Аркадий Рубенович и его жена Антонина Львовна, — продолжала представлять хозяйка своих временных жильцов.

Аркадий Рубенович, мужчина лет тридцати — тридцати пяти, еврейской или армянской наружности, приветливо помахал мне рукой, улыбнулся.

Его жена, жгучая брюнетка примерно того же возраста, окинула меня с ног до головы опытным взглядом и незаметно подмигнула. И я понял, что с женой у Аркадия Рубеновича наверняка проблемы, и даже очень большие. Факт.

— Сергей Анатольевич, — проговорила хозяйка, указывая рукой на хмурого парня лет двадцати пяти. И потому, как это было сказано, я понял, что она его недолюбливает и даже не считает нужным это скрывать.

Услышав свое имя и отчество, Сергей Анатольевич лишь презрительно усмехнулся и отвернулся к окну.

— И наконец, — Анастасия Матвеевна расплылась в улыбке, — наша гордая и несравненная красавица Эльвира Петровна. Между прочим, незамужняя. Имейте это в виду, Андрей Андреевич!

Все натянуто рассмеялись. А я с удовольствием рассматривал Эльвиру Петровну. И действительно, было на что смотреть. Пышные каштановые волосы обрамляли бледное удлиненное лицо, синие раскосые глаза смотрели дерзко и насмешливо, но где-то на самом их дне пряталась какая-то тайна. Тонкий с едва заметной горбинкой и «нервными» ноздрями нос. Что же занесло эту красавицу в эту тмутаракань? Ее место в модных французских или, на худой конец, московских салонах. Сколько же ей лет? Трудно сказать. Но никак не более тридцати. Полные яркие губы Эльвиры Петровны приветливо улыбнулись и, указывая на стоящий рядом свободный стул, она сказала:

— Присаживайтесь, Андрей Андреевич. Будете моим кавалером. — И немного подумав добавила: — За столом.

— Я буду счастлив и этой малости, Эльвира Петровна, — ответил, садясь подле неё и целуя ей руку.

Раздался громкий, резкий и неприятный смех Антонины Львовны. Она схватила со стола фужер, наполненный бордовой жидкостью (вероятно вином) и залпом выпила. Но на её выходку никто не обратил внимания.