Безымянный мир (начало)   ::   Терехов Роман Евгеньевич

Понял? Нашел себе игрушку? Вот и пошли дальше! 

— Ты это, чего? 

— Хватит ныть уже! Задолбал! Если ты такой умный, то, какого хрена… В следующий момент Хантер выстрелил, и оба мгновенно оглохли от выстрела и последующего удара пули о металл.

Дернул Данию на себя и выстрелил еще дважды в лезущую через задние двери саранчу. Тварюга, получив пулю в толстенный лоб, лишь присела и мотнулась в сторону, слегка замедлив ход. Вторая пуля вообще ушла мимо. Третий выстрел оказался самым удачным — пуля срикошетила от пола и, пробив панцирь твари между сочленениями всех шести конечностей на груди, отбросила ее в угол просторной кабины бронемашины. В следующий момент Хантер получил серьезный удар сзади в рюкзак и полетел в сторону раззявленного люка, выронив пистолет. Сбившая его с ног тварь попыталась прокусить ляжку, но только разорвала штаны и прочертила кровавую борозду на бедре. Хантер не видел, как Дания пронзила вцепившуюся в упавший со спины рюкзак тварь своим прутом и схватила пистолет. Дальше стреляла только девушка, а Хантер, ощущая неведомый ранее накат жестокой ярости и уверенности в своих силах, вопил стихийный боевой клич, азартно топтал подранков ботинками, добивал топором. Он знал, куда надо бить и каждый удар выходил на диво удачным. После гибели двоих сородичей остальные три особи сделались какими-то квелыми и нападали невпопад. Едва все закончилось, Дания вернула берсерка-любителя в сознание хлесткой пощечиной. Хантер, словно сбитый с ног мощным ударом, а не женской ладошкой, сполз на пол. Добрался до рюкзака и извлек аптечку. Нашел среди подписанных шприцов — тюбиков обезболивающее. Ничуть не стесняясь присутствия Дании, спустил штаны и всадил чуть повыше кровавой раны в ногу иглу. Обработал рану дезинфицирующим кровоостанавливающим гелем и для гарантии заклеил пластырем. Как и в драке, все получалось словно само собой. Постепенно Хантер приходил в себя, и это ему не нравилось. Стресс, препарат и вид крови не могли обеспечить такого эффекта — в висках стучало, желудок собрался эмигрировать наружу, весь организм лихорадило. Хантер трясущимися руками отвинтил флягу, хлебнул глоток воды, побрызгал себе на лицо… и потерял сознание. В реальный мир мужчину вернула все та же пощечина. 

— Какого хрена? Ухм-м-м. — прохрипел Хантер посаженным голосом. — Дания, сколько я был в отключке? 

— Минут десять, а что? Штаны не хочешь одеть? — Дания стояла над ним. Даже в полутьме бронированной машины на ее лице читалось превосходство. Нехорошее слово свило гнездо на кончике языка. Высказать не решился — как-никак против общего супостата плечом к плечу стояли, а проглотить, как-то не получалось. Уж больно вызывающе вела себя девушка. Неправильно все это. 

— Че, труселя мои понравились? Напомни отдать их тебе через пару дней в стирку! — Хантер поспешно застегнул ремень, зачехлил топорик, сунул его за пояс и огреб еще одну пощечину.

Дания тоже была явно не в себе — отсутствующий взгляд и перекошенное лицо, странные ломаные истеричные движения, словно пьяный кукловод дергал ее за веревочки. Обещая себе в следующей раз поймать и слегонца помять хлесткую ручонку, мужчина сплюнул, прикусил губу и на ватных ногах поплелся за девушкой к выходу. До конца дня его не покидало странное, неизведанное никогда ранее чувство приобщения к чему-то столь же притягательному, сколько и отталкивающему…

Городок или скорее промышленный поселок остался километрах в трех позади бесформенными грудами ангаров, серыми коробками пятиэтажных давно уже не жилых домов. По границе поселок опоясывала трехметровая монолитная стена с проломами в некоторых местах. В иных пробоинах навсегда замерли ржавые остовы строительной и боевой техники — очевидно, что кто-то пытался покинуть осажденный поселок, а кто-то, наоборот, пробивался внутрь.