Цедьмое правило волшебника, или Столпы творения   ::   Гудкайнд Терри

Дженнсен была поражена: он был всего лет на шесть-семь старше ее, не больше, но его коротко стриженные волосы оказались совершенно седыми. Она разглядывала мужчину с тем же интересом, с каким люди изучали ее рыжие волосы. Глаза его оказались голубыми – такими же, как у нее, Дженнсен. И у отца ее, говорят, были точно такие… Сочетание коротких седых волос и голубых глаз было необычным, и тем не менее девушке показалось, что ничего иного и быть не может.

Незнакомец вновь поднял капюшон и протянул ей руку:

– Меня зовут Себастьян.

Поколебавшись мгновенье, она протянула руку в ответ.

Между ними по-прежнему лежал мертвый солдат, но теперь Дженнсен не боялась. Странник был, без сомнения, сильным человеком, однако не стал демонстрировать ей мощь рукопожатия, как поступило бы большинство мужчин. Девушку удивило, что рука его оказалась неестественно теплой.

– А свое имя вы мне скажете?

– Меня зовут Дженнсен Даггет.

– Дженнсен, – произнес он с удовольствием.

Она почувствовала, как лицо ее снова залилось краской. Себастьян, казалось, не заметил смущения девушки. Он подхватил мертвеца под руки и потянул тело в сторону расселины. Солдат был могучего телосложения. Смерть превратила его в огромный груз, и Себастьяну приходилось нелегко.

Чтобы помочь, Дженнсен уцепилась за плечо солдата. Себастьян ухватился за другое плечо, и теперь дело пошло быстрее. Мертвец был для девушки столь же устрашающим, как и при жизни, но она не давала страху побороть себя и, задыхаясь, тянула, и тянула, и тянула…

Перед тем как столкнуть солдата в щель, которая должна была стать его последним приютом, Себастьян, тяжело дыша, перевернул тело. Дженнсен впервые увидела на мертвеце короткий меч, на перевязи, перекинутой через плечо, прямо под мешком. Раньше меч не было видно, потому что солдат лежал на нем.

К портупее на пояснице был прикреплен боевой топор с лезвием в форме полумесяца. Разглядев, насколько хорошо вооружен солдат, Дженнсен встревожилась еще больше. Солдат регулярных войск не носит так много оружия. У солдат регулярных войск не бывает таких ножей.

Себастьян стягивал с солдата лямки заплечного мешка. Потом снял с перевязи меч и отложил в сторону. Отстегнул портупею и кинул ее на меч.

– Ничего примечательного, – сказал он, быстро осмотрев мешок.

Мешок был отправлен туда же, где лежали портупея и меч. А Себастьян начал проверять карманы мертвеца. Дженнсен хотела спросить, зачем он это делает, но вспомнила, что и сама проделала то же самое. Она еще больше встревожилась, когда Себастьян положил все вещи назад, кроме денег. Обкрадывать мертвеца казалось девушке совсем бессердечным.

Себастьян протянул деньги ей.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Возьмите. – Он сделал настойчивый жест. – Какую пользу они принесут лежа в земле? Деньги нужны, чтобы облегчать страдания живым, а не мертвым. Или вы полагаете, что добрые духи спросят с него плату за переход в вечность?

Мертвец был д’харианским солдатом, и Дженнсен полагала, что для него у Владетеля найдется в запасе что-нибудь менее приятное.

– Но… это не мое…

Себастьян нахмурился, неодобрительно глядя на нее:

– Считайте, что это частично возмещает все ваши страдания.

Дженнсен похолодела.

Откуда он знает?.. Они с матерью всегда были так осторожны…

– Что вы имеете в виду?

– Вы сегодня до смерти перепугались из-за этого парня. Испуг сократит вашу жизнь на несколько лет.

Дженнсен, наконец, с облегчением вздохнула. Пора бы и перестать, разговаривая с людьми, ожидать от них самое худшее.

И, когда Себастьян вложил ей деньги в руку, она больше не сопротивлялась.

– Хорошо. Однако вам причитается половина за помощь. – Она вернула ему три золотые марки.