Чародей раскованный   ::   Сташефф Кристофер

Но взрыв визга и сердитой ругани привлек внимание родителей.

Из комнаты мальчиков появился Магнус, обнаруживший следы 'преступления'. Он стоял перед маленьким Джефом, махая перед его носом указательным пальцем и с высоты своего восьмилетнего жизненного опыта учил брата, – Нет, ты поступил скверно! Разбить подарок маме, что я так долго мастерил! Эх, Джефри, малявка. Когда ты только научился...

А пятилетняя Корделия ринулась защищать Джефа.

– Как ты смеешь винить его, раз сам выставил Джефа из его же комнаты...

– И моей! – закричал Магнус.

– И его! Он мог играть там сколько влезет, ничего не повредив!

– Тихо, тихо! – охнула Гвен. – Малютка... И словно по сигналу из колыбели раздался плачь, состязаясь с ревом сконфуженного Джефри.

– Ох, что за дети! – воскликнула раздосадованная Гвен и взять на руки одиннадцатимесячного Грегори, в то время как Род вступил в спор с детьми.

– Ну, ну, Джеф, ты не так сильно набедокурил. Магнус, прекрати! Бранить положено мне, а не тебе. И приказывать тоже, – добавил он себе под нос. – Делия, милочка, очень хорошо, что ты заступаешься за брата, – но не будь хорошей так громко, ладно?.. Ш-ш-ш! Он обхватил их всех и прижал к своей груди.

На другой стороне комнаты Гвен тихо напевала колыбельную, и младенец снова успокоился. Род вторил ей, припевая:

– Дождик, дождик перестань! От полива ты устань!

– Ну, если ты действительно того хочешь, пап, – Магнус выпрямился и принял на минуту серьезный вид.

– Нет, нет! Я не имел в виду... – Род глянул в окно. Барабанивший по нему дождь стих, пробился слабый солнечный луч.

– Магнус! – в тоне Гвен зазвучало грозное предупреждение.

– Я тебя просила вмешиваться в погоду?

– Но ведь папа хотел этого! – возразил Магнус.

– У меня просто сорвалось с языка, – признал Род. – Погода может быть такой, какой хотим мы, сынок. Но есть и другие люди, которым действительно нравится дождь. Да, он и нужен всем, особенно фермерам. Так что будь пай-мальчиком, верни его.

Магнус издал громкий вздох, осуждающий неразумных взрослых, и на миг сосредоточенно наморщился – и по стеклу снова тихо забарабанили капли дождя. Корделия и Джефри приуныли. Они надеялись, что смогут выйти поиграть на двор.

– Странная у нас здесь погода в последнее время, – задумчиво произнес Род, подходя к окну.

– Действительно, – согласилась Гвен, присоединяясь к нему с Грегори на плече. – Не пойму как он это проделывает, мне понадобился бы целый час, чтобы удалить столько туч.

– Просто добавь к списку необъяснимых способностей нашего сына и эту. – Он оглянулся на Магнуса, коренастого мальчугана в тунике и рейтузах, державшего ладонь на рукояти кинжальчика. Волосы у него потемнели, став почти каштановыми, а утрата детской округлости в чертах лица подчеркивала сильный подбородок, который с наступлением зрелости придаст ему мужественное выражение.

– Но Род все еще видел в нем нежного и озорного вчерашнего ползунка. Странно, что способности сына уже превышали материнские и отцовские. Род обладал лишь знанием и умом, да роботом-конем с компьютерным мозгом. Ничем иным похвастаться не мог.

Корделия была огнегривой и тоненькой, как фея. Плотно сбитое тельце златовласого Джефа, вероятно, превратится в сплошные мускулы. А у Магнуса, похоже, будет мускулистым, но худощавым.

И Грегори, темноволосый и круглолицый, не похожий на младенца своим спокойным и сдержанным поведением и очень редко улыбавшийся, что тоже вызывало беспокойство Рода. Все дети настолько одарены, что могут довести до безумия самого Иова!

Раздался стук в дверь.

Гвен вопросительно подняла взгляд.

Род подошел к филенке, чувствуя как у него засосало под ложечкой. Стук означал беду.