Жестокое счастье   ::   Черненок Михаил

- А потом по рублю на бутылку станете бросать? Почувствовав неладное, мальчишки со всех ног брызнули в разные стороны. Лишь черноголовый ошеломленно остался сидеть на скамейке. Голубев подсел к нему. - Тебя как зовут? - Борька. - А фамилия? - Муранкин. - Родители кто? - Папка в прошлом году умер, а мамка на железнодорожном вокзале мороженым торгует. - В каком классе гранит науки грызешь? - Нынче в пятый пойду. - Хорошо учишься? - В основном трояки... - Вот видишь... - Слава показал на раздавленный окурок. - Задымил себе голову и маешься. Чем курить, лучше бы книжки читал. Или пошел бы в Дом пионеров, записался а какой-нибудь кружок. Знаешь, какие там отличные кружки? - Знаю, я в фотографический ходил. Почти две недели. А как банка с проявителем нечаянно разбилась, меня выгнали. - Ну, Борис, не повезло тебе, - посочувствовал Слава и сразу спросил: Сами сигареты покупали? - Самим нам не продают... Васек купил. - Кто такой? - Студент. К тете Марусе Данильчуковой приехал, - А кто такая тетя Маруся? - На нашей улице живет, на Заводской. - Вы просили Васька купить вам курева? - Он сам догадался. Увидал, что мы у табачного киоска тремся, и говорит: "Что, шнурки, курить хочется? Давайте деньги". Мы по десять копеек ему собрали, а он нас обманул. По одной сигаретке только выдал, а пачку себе забрал. - Что же так? - Вредно курить, сказал. - Молодец, Васек, Воспитатель! - Слава покачал головой. - Он здесь, наверное? На танцы пришел? - Ушел уже. - Топай-ка и ты, Боря, домой. И запомни: курить действительно вредно. Мальчишка угрюмо кивнул, вскочил со скамейки и задал стрекача по аллее к Заводской улице. Голубев посмотрел на часы - приближалось начало танцев. Молодежи возле площадки заметно прибавилось. Мелькнуло несколько футболок с нарисованными зайцами, но "волка" не было видно. Неторопливо обогнули площадку знакомые Славе дружинники. Затем как из-под земли вынырнули сразу три парня в джинсах. Голубев прошелся мимо них и невооруженным глазом определил дешевую продукцию местного промкомбината. С каждой минутой оркестр начинал звучать слаженнее. Ровно в девять под его тоскующий аккомпанемент пухленькая юная певичка с распущенными волосами, чуть не целуя микрофон, ностальгическим голосом затянула:

Я еще не успела испить свою осень, А уже снегопад сторожит у ворот...

Это явилось своеобразным сигналом к началу танцев. У входа на площадку тотчас создалась толкучка - по необъяснимой причине всем почему-то захотелось пройти через узкую калитку одновременно. В дело вмешались дружинники. Созерцая оживленную толпу, Голубев обратил внимание на стройную нагловато-красивую девицу в ярко-оранжевом батнике и в джинсах явно не промкомбинатовского изготовления. Девушка бесцеремонно оттолкнула плечом белобрысого парня в футболке с зайцем, решительно прорвалась мимо дружинников на танцплощадку и заметалась по ней, словно пойманная в клетку птица. Сделав несколько стремительных зигзагов среди топчущихся на одном месте пар, тут же бросилась назад, к выходу. С разбегу наскочила все на того же белобрысого. "футболиста", опять двинула его плечом. "Полегче, корова!" - оскорбился парень. "Заткнись, деревня!" - громко огрызнулась девушка, выбежала за ограду площадки и нервно огляделась. Выражение ее лица при этом было таким, как будто она срочно кого-то искала. Голубев подошел к дружинникам. Показывая взглядом на девушку, спросил: - Кто такая? - Приезжая краля, - ответил один. - Вторую неделю здесь с каким-то пареньком вихляется, тоже не из наших. - Как тот паренек выглядит? - Современный, в импорте. - Какой фирмы "импорт"? - Кто его знает. Слава опять скосил глаза на девушку: - Нервничает чего-то... - Винцом от нее попахивает, - сказал дружинник, - Выпила и психует.