Жизнь замечательных детей   ::   Лютикова Люся

Да, несмотря на длительную эпопею с похудением, [1] мой вес по-прежнему приближается к центнеру. Так что бывшая одноклассница, которая наверняка сохранила стройную девичью фигурку, будет в полнейшем восторге.

Признаюсь, у меня возникла трусливая мыслишка — немедленно свалить из редакции. Я больна, у меня срочное интервью, я спешу на вокзал встречать тетушку из Чебеньков — придумать все, что угодно, лишь бы не видеться с Аидкой. Но потом любопытство взяло верх: как же на самом деле поживает Макеева? Да и бесполезно скрываться от бывших одноклассников. Когда-нибудь правда о моей неприглядной жизни все равно выплывет наружу. Люся Лютикова — лузер, и с этим фактом надо просто смириться.

Первый взгляд на Аиду Макееву подтвердил мои самые худшие опасения: Аидка была худой. Даже тощей, если говорить точнее. Правда, приглядевшись, я нашла ее худобу болезненной, но боюсь, что я просто завидовала. На бывшей однокласснице был надет какой-то коричневый трикотажный балахон, местами в пятнах и с вытянутыми петлями. Мне он показался ужасным, но, возможно, я отстала от жизни и именно так сейчас одеваются в лучших домах Парижа. Голос у Макеевой был довольно хриплым: наверняка в иностранных отелях дикие сквозняки, вот изнеженная музыкантша и простудилась. В целом же Аида выглядела на весь свой «тридцатник»: на висках пробиваются седые волосы, появились морщинки вокруг глаз, и лицо начало приобретать утомленное жизнью выражение. Впрочем, последнее присуще всем, кому выпало счастье родиться и провести три десятка лет в России.

Чтобы хоть чем-то поразить Макееву, я выпросила у начальницы ключ от комнаты для переговоров. Она предназначена для важных клиентов и имеет соответствующую обстановку: натуральный паркет, кожаные кресла цвета кофе с молоком, очаровательные и безумно дорогие пепельницы из латуни. Аида уселась в кресло и, вертя в руках последний выпуск «Работы», принялась тарахтеть без умолку. Макеева почему-то считала своим долгом рассказать мне о судьбе наших бывших одноклассников:

— Тимур Есипов сейчас в Америке, работает по контракту в НАСА, женился на русской девушке, у них уже двое детей, они купили дом в Калифорнии, почти рассчитались за кредит. А помнишь Олега Парфенова? Он занимает нехилую должность в банке, обзавелся «шестисотым» «мерседесом», женился на фотомодели, сейчас ждут ребенка. А у Наташки Корзун своя стоматологическая клиника, она развелась с мужем, растит сыновей-погодков. А Ленка-то Соломатина, наша тихоня, отучилась в аспирантуре в Оксфорде, отхватила там какого-то потомственного английского графа, сейчас обитает в поместье под Йоркширом, у нее двухлетняя дочка. Представляешь? Вот как люди-то живут!

Я начала медленно вскипать. Она что, заявилась сюда, чтобы наступать на мои больные мозоли? Если Макеева намекает, что я нахожусь в полнейшей заднице, то она может не тратить зря время: я и так в курсе.

— Ты вот тоже, как я погляжу, неплохо устроилась, — неожиданно сказала Аида, обводя глазами комнату для переговоров. — Журналист в престижном издании, работа творческая и зарплата, наверное, приличная?

От изумления я потеряла дар речи. Неужели кому-то может прийти в голову мысль, что мне, неудачнице со стажем, удалось заполучить синекуру? Макеева интерпретировала мое молчание по-своему и вкрадчиво просипела:

— Я знаю, что у вас, у богатых людей, не принято разглашать свой доход, но мне-то уж можно сказать, по старой дружбе…

Не припомню, чтобы мы с Аидкой в школе дружили. Скорее, существовали в параллельных измерениях, пересекаясь только по учебным делам.

— На жизнь хватает, — выдавила я из себя расхожую фразу.

Конечно, хватает, раз я пока еще не протянула ноги.