Жребий Флетча   ::   Макдональд Грегори

В коричневом чемодане, а нам пришлось попотеть, чтобы найти чемодан точь-в-точь, как ваш, будет также записывающий блок и достаточный запас ленты. Вы будете записывать сугубо личные, постельные разговоры наиболее значительных журналистов Америки.

— Да вы просто психи.

Эггерз покачал головой.

— Отнюдь.

— Вы психи, — Флетч встал. — Вы сказали мне больше, чем следовало. Идиоты! Вы подарили мне сенсацию, — Флетч схватил ключ с кофейного столика. — Один мой звонок, и через тридцать шесть часов о ней будет говорить весь мир.

С ковра Флетч попятился на мраморный пол.

— Можете выдыхать сигарный дым мне в лицо. Ключ я вам не верну.

Фейбенс улыбнулся, держа сигару на уровне груди.

— Мы сказали вам далеко не все. Точнее, самую малость.

— Чего же вы мне не сказали?

Эггерз печально покачал головой, словно сожалея, что придется прибегнуть к подобному средству.

— Нам есть, чем вас прижать.

— Неужели? Я не священник и не политик. Так что мне нет нужды заботиться о своей репутации.

— Налоги, мистер Флетчер.

— Что?

— Налоги, — повторил Фейбенс.

— А причем тут налоги?

— Вы их не платили.

— Ерунда. Я всегда платил налоги.

— Не ерунда, — Фейбенс сбросил пепел в пепельницу. — Попробуйте встать на наше место. Ваши родители жили в штате Вашингтон, в достатке, конечно, но едва ли можно назвать их богачами.

— Они — честные, хорошие люди.

— Совершенно справедливо. Очень хорошие, милые. А вот вы живете здесь, на вилле в Канья, в Италии, любуетесь через окно на Средиземное море, ездите на «порше»… не работаете.

— Я ушел на пенсию молодым.

— А когда вы работали, то не платили федеральных налогов.

— У меня были большие расходы.

— Даже не представляли декларацию. Ни разу.

— Я медленно считаю.

— Со счетом ему управиться трудно, — Фейбенс посмотрел на своего напарника. — Деньги у него и в Рио, и на Багамах, и в Италии. О Швейцарии я и не говорю.

— Все потому, что я очень тревожусь за свое будущее.

— И правильно делаете, — покивал Фейбенс. — Учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Ну, хорошо. Я не платил налогов. Я покрою задолженность, оплачу и штраф, но потом позвоню в газеты и расскажу о вашем намерении расставить подслушивающие устройства в комнатах ведущих журналистов Америки и записать на пленку их разговоры на съезде.

— Уклонение от подачи налоговой декларации — преступление, мистер Флетчер. Карается тюремным заключением.

— И что? Пусть они меня поймают.

Эггерз сидел в кресле, заложив руки за голову.

— Вот мы вас и поймали, — улыбнулся Фейбенс.

— Ха! Вам меня никогда не догнать.

— Мистер Флетчер, хотите, я скажу вам, почему вы не заполняли налоговую декларацию?

— Так почему я не заполнял налоговую декларацию?

— Потому что не можете указать, откуда у вас взялись такие деньги.

— Я как-то проснулся, а они лежали на моей кровати, в ногах.

Эггерз рассмеялся, посмотрел на Фейбенса.

— Наверное, так оно и было.

— Вам следовало сообщить об этом, — улыбнулся и Фейбенс.

— Я сообщу.

— Вашего репортерского заработка, а других легальных источников дохода у вас не было, хватило бы разве что на «порше».

— Кто признается в карточных выигрышах?

— Где вы взяли деньги? Больше двух миллионов, возможно, три, а то и поболе?

— На Багамах я увлекся подводным плаванием и нашел испанский галеон, груженый золотыми слитками.

— Да тут целый букет преступлений, — Фейбенс положил окурок в пепельницу. — Десять, двадцать, а то и тридцать лет в тюрьме.

— Может, к тому времени, как он выйдет на свободу, женщина, что живет в соседнем доме, разведется, — рассмеялся Эггерз.