Морита - повелительница драконов   ::   Маккефри Энн

Но когда целительница поднесла кружку ко рту Лери, та плотно сжала губы и отвернулась.

– Выпей, Лери, – голос Яллоры был непривычно робок.

– Так нужно, Лери, – поддержала ее Камиана. – Ты – все, что осталось у Орлиты.

Не выдержав немого укора в глазах старой всадницы, К'лон закрыл лицо руками.

– Умоляю, выпей… Тебе станет легче, – хрипло пробормотал С'перен.

– Отважная Лери, мужественная Лери, – одобрительно, словно ребенку, шептала Яллора, глядя, как старая госпожа пьет вино. – Надо отнести ее в вейр, – сказала целительница мужчинам. – Ну-ка, помогите.

– Нет! – вскричала Лери.

Орлита протестующе затрубила.

"Нет", – сказали голоса.

– Я останусь здесь, – Лери показала на Орлиту.

– А она? – спросила Яллора у всадниц, кивнув на осиротевшую золотую.

– Орлита останется здесь, – чуть слышно ответила Камиана. Лери кивнула. – Она подождет, пока малыши не вылупятся.

– И тогда мы обе уйдем, – тихо добавила Лери.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ГОД 1543, ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ДЕНЬ ЧЕТВЕРТОГО МЕСЯЦА

"Праздник Запечатления должен быть веселым и радостным", – уныло думал Капайм, наблюдая, как драконы один за другим увозят группы пассажиров в Форт Вейр.

Он не прислушивался к тому, что говорил ему Тайрон, и лишь прощальная фраза арфиста засела в памяти:

– …я спою свою новую балладу, посвященную Морите…

– Посвященную Морите? – Капайм вопрошающе повернулся к Десдре, но та словно не слышала его вопроса.

– Капайм, – тихо позвала она.

Проследив направление ее взгляда, мастер увидел, что к ним, вытирая слезы, приближается К'лон.

– Лери и Орлита ушли в Промежуток, – дрожащим голосом сказал всадник.

– Навсегда ушли… Никто не мог, да и не имел на то права, их остановить. Но мы следили за ними… Мы были с ними в их последние мгновения… Большего нам сделать не дано…

Десдра по-матерински обняла голубого всадника, а Капайм предложил ему свой платок, в котором, по правде говоря, он нуждался сам.

– Они задержались только из-за яиц, – рыдал К'лон. – Они были таким мужественными… такими благородными… Это ужасно – знать, что они собираются сделать, и не иметь ни малейшей возможности их остановить… Ужасно… мы знали, что настанет день, когда они уйдут… Как ушли Морита и Холта….

– Они могли покинуть нас в тот же день… – начал Капайм, понимая всю нелепость своего утешения. Но он не знал, как еще успокоить К'лона.

– Орлита не могла уйти, не дождавшись, пока ее яйца затвердеют, тихо сказала Десдра. – А Лери оставалась с ней. У них была цель и они ее достигли… Что ж, сегодня не только печальный, но и радостный день – ведь на свет появятся новые драконы… В такой день можно с легким сердцем простится с миром. День, начавшийся с горя, завершится великой радостью. Появятся двадцать пять – нет, что я говорю! – пятьдесят новых жизней… ведь юноши, которых изберут сегодня, все равно как заново родятся на свет! Капайм в изумлении глядел на Десдру. Сам он никогда не смог бы выразить все это так гладко и красиво. Пусть Десдра не отличается многословием, зато когда она хочет что-то сказать, у нее всегда готовы верные слова.

– Да, да, – кивал головой К'лон. – Я постараюсь не забывать… Я буду думать о том, что начинается в этот день… а не о том, что закончилось! – Он вытер глаза платком и, решительно расправив плечи, поднялся на своего печального Рогета.

Драконы не плачут, но Капайму казалось, что он легче выдержал бы вид слез, чем тот сероватый оттенок, который приобрела шкура Рогета, чем ту мутную пелену, которой подернулись его глаза, такие живые и блестящие раньше. Вместе с Десдрой они уселись за спиной К'лона, и вскоре дракон уже доставил их в Форт Вейр. Всадник приземлил Рогета поближе к Площадке Рождений – нелегкая задача, ведь драконы садились и взлетали повсюду.