Золото на крови   ::   Сартинов Евгений

- Идет, - легко согласился он, а потом смущенно добавил: - В общежитие больше не тянет, не затрахают до смерти, так сопьешься там на фиг.

Нельзя сказать чтобы Ленку обрадовал постоялец в нашей "грандиозной" восемнадцатиметровой комнатенке. При знакомстве Андрей очень осторожно пожал хозяйке руку. Его можно было понять - если я выглядел моложе своих лет, то Елена смотрелась на все свои законные семнадцать годков. Маленькая, хрупкая, со светлыми, почти белыми волосами, она не производила впечатления замужней женщины и матери. Только Валерия, заоравшая в своей кроватке, подтвердила, что это именно так. Глянув на дочь, Андрей сразу заявил:

- Мамина дочка. Глаза один к одному.

Да, это он верно подметил. За эти голубые сапфиры я и полюбил в свое время Елену. Такого оттенка, с сиреневыми полутонами, я не встречал ни у кого, кроме нее и, конечно, дочери.

Первое время Ленка с Андреем держалась настороженно, но лейтенант обладал дьявольским природным обаянием, и буквально через два часа полностью растопил лед в ее глазах. Да что она! За один вечер лейтенант покорил весь личный состав нашего барака, не только женской его половины, но и мужчин. Быстрый, легкий на подъем, очень общительный и веселый, к ночи он был уже своим для обитателей всех шести комнат бывшей казармы. Когда через три дня наш нефтяник-вахтовик Семенов отбыл на месяц в Тюмень, то ключ от комнаты оставил Андрею. Впрочем, воровать у Семенова было нечего. Единственная его спутница жизни - подружка-поллитра, не позволяла нефтяннику обзаводиться слишком дорогим имуществом. Месяц он добросовестно трудился, и месяц же потом столь же добросовестно пропивал все заработанное.

Дня два Андрей с утра уходил в город, возвращался лишь к вечеру не очень довольный, а на третий пришел с целой сумкой продуктов.

- Откуда это у тебя? - удивилась Ленка, выкладывая на стол все это богатство. Кроме колбасы, сыра, там оказалась даже бутылка вина, большая редкость в те времена повальной талонизации спиртного.

- Нашел место, где можно хорошо подработать, вагоны разгружать. И прописки не требуют, и деньги сразу на руки.

Только тут я заметил, что Андрей выглядит усталым, он даже улыбался с трудом. Плотно поужинав, Андрей от вина отказался, сказав, что смотреть на него не может, и сразу пошел спать. Теперь он пропадал целыми днями, приходил усталым, но довольным. И всегда приносил что-нибудь для нашей девчонки: то дефицитное детское питание, то какую-нибудь погремушку.

Через неделю мы с утра отправились к зданию института. Заветный список уже висел на двери, и, как это ни странно, но в нем оказались и наши фамилии. Я обрадовался, еще раз перечитал список от начала до конца и с удивлением обнаружил, что в нем отсутствует пресловутый Гапоненко, ветеран золотодобывающей промышленности и доблесный отец пятерых детей.

- Смотри-ка ты, а этого краснолицего не взяли, помнишь здорового такого, Гапоненко? - напомнил я Андрею.

- В самом деле, - удивился тот. - Чем же он им не угодил? Наверное, выступал много. С этой канцелярской сволочью ссориться опасно.

На следующий день уже к вечеру мы пришли на собрание артельщиков. Инструктаж проводил тот самый чересчур пересушенный бюрократ.

- Пока паводок не пройдет, работать не начнете, так что прийдется еще подождать. Все собираются на вокзале десятого мая.

- Это что ж, не самолетом? - удивился кто-то из бывалых артельщиков. Сколько же на поезде до Магадана пилить? Неделю?

Инструктор задержал на спрашивающем свои рыбьи глаза и сухо объяснил:

- Про Магадан речи нет. Район, куда вы отправляетесь, гораздо западнее, в районе реки Катуги.

Далее все было ясно, как в армии: ложку, чашку, паек на три дня. Выйдя из института, мы с Андреем решили срезать угол и пройти по обширному парку, окружавшему старинное здание. Завернув за угол мы неожиданно наткнулись на небольшой костер.