Золотое яблоко   ::   Уилсон Роберт Антон

Ведь если бы я оказался прав, ты мне не позвонил бы. Миллион извинений. Больше тебя никто не будет вести. За исключением разве что следователей Тома Дьюи, а? — расхохотался он.

— О'кей, — медленно сказал Лепке.

— Отзови своих бойцов, и я обо всем забуду. Но не вздумай меня снова запугивать. Когда я пугаюсь, я совершаю безумные поступки.

— Никогда в жизни, — пообещал Малдонадо.

Лепке положил трубку, а Малдонадо все хмурился у телефона. «Теперь я его должник, — размышлял он. — Надо бы грохнуть кого-нибудь из тех, кто ему досаждает: это будет очень учтивое и уместное извинение. Но, Дева Мария, если это не Мясник, то кто же? Настоящая ведьма?»

Снова зазвонил телефон. Перекрестившись и мысленно призвав в помощь Богородицу, Малдонадо снял трубку.

— Пусть он сначала тебе покорится, а уж потом докучает, — с удовольствием процитировал Роберт Патни Дрейк. — Веселиться так, веселиться!

Он не повесил трубку.

— Послушайте, — сказал дон Федерико, — кто это?

— Голландец умирал три раза, — могильным голосом произнёс Дрейк. — Когда в него стрелял Менди Вейсс, когда в него стрелял призрак Винса Колла и когда в него стрелял отморозок Учитель. А Диллинджер ни разу не умер.

— Мистер, по рукам! — сказал Малдонадо. — Вы меня убедили. Я встречусь с вами где угодно. При свете дня. В Центральном парке. В любом месте, где вы чувствуете себя в безопасности.

— Нет, прямо сейчас вы со мной не встретитесь, — холодно отозвался Дрейк. — Сначала вам придётся обсудить это с мистером Лепке и мистером Капоне. Вы также обсудите это с… — и он перечислил ещё пятнадцать имён. — После того как у каждого из вас будет время подумать, я снова с вами свяжусь.

Как всегда в напряжённый момент, когда совершалась важная сделка, Дрейк выпустил газы и повесил трубку.

«Теперь, — сказал он себе, — страховка».

На гостиничном столе перед ним лежала фотокопия второго анализа последних слов Голландца Шульца, сделанного им лично для себя, а не для публичного разбора на кафедре психологии в Гарварде. Аккуратно сложив бумагу, он прикрепил к ней записку: «Ещё пять копий хранится в сейфах пяти разных банков». Затем он вложил фотокопию в конверт, адресовав его Лучано. Выйдя из номера, Дрейк бросил конверт в гостиничный почтовый ящик.

Вернувшись в номер, он позвонил Луису Лепке (настоящее имя — Луис Бухалтер), представлявшему организацию, которую падкая на сенсации пресса впоследствии назвала «Корпорацией убийств». Когда Лепке снял трубку, Дрейк торжественно продекламировал очередную цитату из Голландца: «Мне дали месяц. Они это сделали. Давайте, Иллюминаты».

— Черт побери, кто это? — услышал Дрейк крик Лепке, аккуратно кладя трубку на рычаг.

Через несколько минут он завершил процедуру выписки из гостиницы и дневным рейсом улетел домой, чтобы посвятить пять утомительных суток реорганизации и модернизации отцовского банка. На пятый вечер он расслабился и сводил юную леди из семьи Лоджей потанцевать под оркестр Теда Уимса и послушать нового молодого певца Перри Комо. Потом всю ночь напролёт он трахал юную леди так и эдак. На следующее утро он вытащил маленькую книжечку, в которой были аккуратно записаны все самые богатые семейства Америки, и напротив фамилии Лодж, как неделей раньше перед фамилией Морган, поставил галочку и вписал имя девушки. На очереди были Рокфеллеры.

Дневным рейсом он улетел в Нью-Йорк и целый день вёл переговоры с представителями Треста Морганов. В тот вечер он увидел очередь безработных за бесплатным питанием на Сороковой улице, и это глубоко его взволновало. Вернувшись в отель, он сделал одну из своих редких записей в дневнике:

В любой момент может произойти революция.