Обращения Тихона или Русский экзорсист   ::   Канчуков Юрий

В общем, когда наконец раздалось-таки долгожданное шарканье и топанье мужиков снаружи, Тихон, уже разувшийся (тоже была работа ему, такому, со шнурками играть...), освоил в рукомойном сусеке неровную и шаткую, но по всем правилам ? на цырлах и с проходкой ? тихую лезгинку на месте. С поклонами и передыхами, как на аплодисменты.

Мужики переодевались в рабочее.

Было их пока двое: стекольщик и маляр. Одному ? за пятьдесят, другому ? под сорок. Оба и работники толковые и выпить не дураки, хотя Тихону не друзья. Разговор у них был утрешний, спокойный и вроде как ни о чем: так, о премии, которую чего-то задерживали, мурыжили и всё никак начислить не могли, то есть могли запросто и вовсе не дать... Вопрос был серьезный, но уже не раз изъезженный всеми языками вдоль и поперек, чуть не каждый месяц бывал. Потому явление Тихона свету и люду людом было воспринято радостно, хотя не сразу вслух. Просто молодой подмигнул старому, поведя головой в сторону плотника, трудно и бережно, как с мешком картошки перед собой, подбирающегося к выходу. А потом старший, все ж не утерпев, окликнул Тихона:

? Здоров был, Тихон Петрович! С легким парком...

Ох, сказал бы ему Тихон, вставил бы кузьму, кабы не теперь... Теперь же ? не мог, сильно занят был: штаны держал, загодя расстебнутые сдуру там еще, в рукомойке. Держал он их крепко, на пределе, как и всего себя... А сил уж совсем чуть оставалось: хорошо, коли до порога хватит.

И ? чуть отпустило его. Отпустило, может, напоследок, чтоб потом уж... Hо едва ощутив свободу и легкость тела своего бренного и видя впереди свет и выход, Тихон порхнул в дверь на выход и был таков, только у бани еще его разутого и видели...

Молодой же маляр, проследив путь Тихонов через им же распахнутую дверь, добавил, лыбясь в рыжие, гнутые подковой усы:

? Гулял Тиша. Ишь, газует как...

Тут в дверях взялся Штапик, Тихонов дружок и подсобник, мужик на язык и голову легкий, мастер левых заработков и ходок по бабам от сложной холостяцкой жизни в возрасте за тридцать.

Штапик был на завтракамши, с печалью в глазах легкой ? после вчерашнего с Тихоном загула ? и помятой, как водится, но зато и бритой ? это строго, чтоб до "зайчиков" в зеркале ? рожей.

Потом прибыли "отдельские" ? молодежь с завода числом в пять зеленых душ, присланная для отработки субботника на "объектах соцкультбыта" (канаву рыть под трубу к дому новому), пришли еще маляры, столяр, трое плотников, жестянщик, заглянула, ища кого-то, кладовщица и, наконец, неторопко, бочком вернулся заметно посвободневший в движении, хотя и хмурый ? теперь уже по причине отсутствия башмаков ? Тихон.

Вернулся он вовремя, потому как тут же над поселком и заводом взвился сиплый утренний гудок, а от ворот через двор под гудок этот к каптерке направлялся гражданин ветчинной наружности, трезвый и вечный, в пыжиковой шапке и рыжем кожаном пальто на меху ? начальник ЖКО Махров. Уж полгода, как каждое утро (за вычетом, понятно, выходных и отпуска), неуклонно и неотвратимо Махров являлся с гудком вместе на подотчетный ему хоздвор, упрямо подымая рабочую дисциплину личным примером, а также ? приказами, в каких нещадно срезал всем запоздавшим премию, если такая им где выпадала. Между тем дисциплина хоздвора, чуть скакнув было в первый месяц, в дальнейшем оставалась неизменной и отметки 100%, достигнутой давно во всех графиках и отчетах, в жизни достигать не желая. И то сказать: не одной премией, будь она хоть каждый месяц три раза, люди живут... Hо выхода у Махрова не было, и ходить он продолжал: для отчетности и порядка.

Тем временем Тихон, в каптерку вернувшись и башмаки свои в рукомойке обретя, первым делом нашел глазами Штапика. Махров же тем часом, с народом слабым кивком шапки своей и таким же ? в пол ? "Здрасс...