Прощение   ::   Аболина Оксана

---------------------------------------------

Аболина Оксана

Прощение



Оксана Аболина

ПРОЩЕНИЕ

Земля маленькая, от нее не убежишь.

Сергей Леденцов

Плохо быть в бесхозной группе -- где ни воспитателя, ни вожатого. Дежурные восьмиклассники смотрят на все сквозь пальцы -- им лишь бы суп на пол не проливали да не блевали тухлым мясом и гнилой картошкой -- еще бы, убирать потом противно. Но они мараться редко когда станут -- ткнут мордой в блевотину, обматерят, тряпку в зубы, ведро на голову, -- сам, гад, работай.

Начхать им на все -- только власть свою показать: общупать всего на выходе с ног до головы, благо, повод есть: "Хлеб -- где, сука, спрятал?" -да в трусы залезть радость -- каждый второй гомик, в Скворцовке научены.

А что Жирный, сволочь, три порции жрет, свою, да его, Димкину, да Скелета, -- плевать им на это все с высоты Вавилонской башни, о которой рассказывала мама, милая, добрая, хорошая мама, была и у Димки мама, пока отец в белой горячке не сцапал топор и не убил ее, прикрывшую собой сына. На кой черт прикрыла? -- живи теперь здесь, среди подонков, рядом с Жирным, на которого и смотреть-то противно, а мамы нет... -- Третий "б" -- на выход!..

Ага, старшая к двери приклеилась. При ней только карманы проверять будут. Значит, можно хлеб -- в трусы, только чтоб никто не увидел. Не ушла бы! Протолкнуться вперед. Ага...

-- Грушев, хлеб есть?

-- Не-е... -- Покажи карман.

-- Дырявый. Вот.

-- Вали.

Леденец бежит, запыхался, глаза шныряют, ногу, бедняга, волочит, не везет ему, хромому. Чего это он так? А-а, вот и Бармалей несется, все ясно, опять покусались. Навалился на Леденца, подмял, волосы в кулак и -- башкой о стену. Раз, два...

-- Что, сволочи, столпились, марш гулять!

Какое там гулять? В угол. Там не увидит. Только бы нас ему не отдали. Наверное, ему. Восьмой выпустит, и к нам. Лучше б Платонову, но она не возьмет бесхозный класс. Там в третьем "а" сплошные девчонки, она девчонок любит. Убегу. Помотаюсь недели две и сдамся в распределитель, месяц подержат, потом в психушку и, дай Бог, в другой интернат. Так многие делают. Только б там хуже не оказалось.

-- Получай, щенок!

-- Бармалей-Бармалей, поди бороду сбрей. А то оторву. Я тебе и другое, кобель, оторву.

-- Сейчас ты у меня, сволочь, на две ноги захромаешь! Получай! В ПТУ размечтался? Ты у меня по миру пойдешь. Я тебя к хроникам сдам, доволен? Вот так.

Ушел. Леденец обмяк, бедолага. Кому к хроникам хочется? Удар по солнышку. Больно, ясно. Стоит, кровь по скуле размазывает.

-- Грушев, чего встал? Иди -- помоги. Дай обопрусь. Пошли на улицу. Медленней. Черт! Все видал, да? Учись. Пригодится. Давай к бревну эа футбольной площадкой. Я там люблю. Тяжело? Потерпи. Ты славный пацан, я тебя сразу приметил как ты к нам поступил. Видно, что домашний, из нормальной семьи. А я детдомовский. Куда гонишь? Не могу быстро, уже близко, потерпи. Дойдем -- там и оклемаюсь.

Хороший парень, Леденец, хоть и восьмиклассник. Младших не бьет, орет редко, даже когда дразнят, в трусы не лазит, говорит по-человечески, как с ровней. Давно так никто не говорил.

-- Садись. Не куришь еще?

-- Не-е.

-- И не начинай. Только если совсем припрет. Погоди, у мужика стрельну.

Похромал. Да, Леденец -- хороший парень. Жаль, что Бармалей на него взъелся. Вечно выясняют отношения.

-- Ну вот... Теперь совсем хорошо.

-- Чего к тебе Бармалей пристал?

-- А, Бармалей... Это не он ко мне, это я к нему пристал. Избил девчонок. Они простыни порезали. Я ему говорю: сам довел, скотина, трусы, выдавай, но фиг -- одну пару на два года. На себе им сушить, что ли? И без трусов не походишь -- молнии на брюках у всех разъехались. А в грязных -так тоже дерется, когда воняет. Все ему сказал, что думаю. От него, гада, жена сбежала, так у него теперь больная тема -- трусы, и что там под ними.