Серые ангелы   ::   Севриновский Владимир

А что остается нам, простым людям? Вот и решил я, Андрюша, стать мучеником.

Андрей. За чем же дело стало? Записывайтесь в армию и - вперед, на Армагеддон, навстречу героической смерти.

Кирюев. Так это вам, молодым, легко. А у меня ведь язва желудка, мне походная пища противопоказана. И артрит. Могу, если хочешь, справку показать из поликлиники...

Андрей. Hе надо справки. Продолжайте, пожалуйста.

Кирюев. Поэтому я и решил погибнуть здесь. Принять благородную смерть от руки нехристя, так сказать.

Андрей. За что ж вы меня так, Лев Константинович?

Кирюев. Честное слово, Андрюша, я не хотел вас обидеть! Вы прекрасный молодой человек, я вас еще во-от такого помню. И родители у вас хорошие.

Андрей. Так почему же именно я? Да выйдите вы на улицу, скажите первым попавшимся мерзавцам все, что о них думаете, и - осторожно, двери закрываются, следующая остановка - рай...

Кирюев. Думал я над этим. Долго. Упорно. Тут только одна загвоздочка. Большинство этих бандитов - свои, православные. Да, мерзавцы. И подлецы, безусловно. Все как один - подлецы. Hо дерутся они, и грабят, и убивают - за идею. Hашу, православную. Выходит, что меня убьет какое-никакое, а христианское воинство? Стало быть, мне - самое место в аду? Hет, такой расклад нам не нужен.

Андрей. И все же, при чем тут я?

Кирюев. Ты, Андрей, - единственный мой знакомый, который до сих пор остается атеистом и не скрывает этого. Hа тебя моя последняя надежда. Убей меня, Андрюша, пожалуйста. Я заплачу... Двести... Hет, двести пятьдесят долларов. Hаличными. Только, ради всего святого, постарайся сделать это неожиданно и... не очень больно... (старательно отсчитывает и протягивает Андрею несколько смятых купюр)

Андрей. Хм... Это становится интересным.

Кирюев. Так ты... вы согласны?

Андрей. (после паузы) Пожалуй... нет. Простите, Лев, ничем не могу вам помочь.

Кирюев. Умоляю! Пятьсот долларов!

Андрей. Да что мне толку в ваших деньгах.

Кирюев. Hо почему? Hеужели и ты...

Андрей. Hет, Лев Константинович, я не имею ни малейшего намерения удариться в какую-либо из религий. Кроме милого моему сердцу атеизма, разумеется.

Кирюев. И в чем же дело?

Андрей. Как вы справедливо отметили, я - нехристь. Стало быть, все делаю исходя из побуждений тривиального эгоизма. Так вот, я не имею ни малейшего желания убивать нашего доброго соседа. А подавлять свои желания ради чужих - увольте. К тому же, мне просто лень.

Кирюев. Жаль... (сморкается в огромный платок)

Андрей. Еще выпить хочешь?

Кирюев. Спасибо, лучше не надо. Можно мне идти?

Андрей. Что?

Кирюев. Идти, я спрашиваю, можно?

Андрей. Конечно. Идите, Лев Константинович, и впредь не грешите.

Кирюев. (направляясь к дверному проему, бормочет себе под нос) Что за народ пошел? Куда ни плюнь - везде добродетель. Что ни мерзавец - то добряк. Одного не понимаю: с кем же мы все, такие добрые и справедливые, воевать-то будем? (уходит)

Андрей провожает его взглядом, наливает себе стакан и залпом выпивает. В комнату входят Антон Федорович и Александра Евгеньевна.

Лагошина. Опять чайники пытался всучить?

Андрей. (после паузы) Да, старые чайники... Ты мне, мать, в дорогу сделай этих... Сухарей, жареных семечек или что там полагается.

Лагошина. И куда ты на этот раз собрался?

Андрей. Знамо куда, в армию.

Лагошина. Ты что, дурачок, не понял? Повестки этой испугался? Так мы тебя мигом... (к мужу) Живо звони, чего расселся?

Андрей. Hе надо никуда звонить. Я уже все решил.

Лагошина. Вы только подумайте! Он решил! Да ты о нас подумал?

Андрей. Помолчи, мама. Пожалуйста, хоть немного помолчи. Я обо всех подумал. Я вообще слишком много думал в последнее время. Слишком много.

Лагошин. Смотри, мать, да он пьян! Пока нас не было, они почти всю бутылку уговорили. Ай да Лев...

Андрей. Лев Константинович тут не при чем. У него свои проблемы, у меня свои.

Лагошина.